Судьба в руках твоих - Ена Вольховская Страница 24

В холодном свете колдовских кристаллов Сун сидел у алтаря, глядя на убегающего вора, а когда шаги его стали совсем не слышны, молодой монах и вовсе расстелился по полу, придавленный до странного приятной тяжестью. Пережитые чувства и бессонная ночь изрядно измотали его, но результат грел душу. В голове не осталось ни одной мысли, и лишь странный, полный облегчения и смутной эйфории, смех вырывался из груди. Это решение… Оно далось ему нелегко, и последствия такого решения едва ли будут приятны. Сун знал это и все равно ощущал радость. Вероятно, ненадолго, но впервые в жизни он почувствовал себя свободным! Теперь дела храма его не касались.

Он лежал и смотрел на сверкающий потолок, не желая даже пальцем пошевелить. Вероятно, стоило покинуть обитель, но в этом месте время словно застыло, а снаружи… Неизвестно, что будет дальше. Судьба тех избранных, кто не смог стать Мессией, известна немногим, никто из них не возвращался ни в скит, ни в само селение. Были ли они убиты, дабы тайны обители оставались сокрыты, или же были изгнаны, кто бы знал? Надо сказать, Суна больше смущал первый вариант. Конечно, как дальше жить эту жизнь он не знал, но встретиться с Морой был еще не готов.

Сун задумался. За всю историю культа посох ни разу не крали, а потому оставалась слабая надежда, что Венан пощадит парня.

В рассуждениях о недостойных, провалившихся, лишь одна мысль, старательно гонимая сейчас, пугала Суна: а решал ли жрец вообще хоть что-то? Что, если недостойные попросту не могли покинуть храм и становились его частью? Неспроста ведь мирянам запрещено даже подходить к нему! С другой стороны, здесь, наверно, оставались бы кости… Сун резко сел, тут же схватившись за голову от секундного потемнения в глазах. Нараставший страх требовал немедленно броситься к воротам, но это означало вернуться в реальный мир и узнать вердикт в отношении своей судьбы. Для такого нужно гораздо больше воли.

Сун поднялся на ноги и медленно подошел к постаменту. Вблизи это всего лишь грубо обтесанный камень, примечательный лишь несколькими символами, врезанными в круги. «Дым», «Обман», «Защита» — так описывал эти символы Венан, когда пытался обучить избранного хотя бы основам магии. Пусть чары так и не поддались воле Суна, витиеватые значки он запомнил, хоть сейчас и с трудом распознал в потертых пиктограммах сложную охранную иллюзию.

Быть может, никакого призрака Акари здесь вовсе и не было? Быть может, таково было испытание духа?

Сун потер двумя пальцами переносицу, отгоняя ненужные мысли, и неторопливо двинулся к колоннам, дабы внимательно рассмотреть размашистую резьбу. Язык, несомненно, из Запретной Библиотеки, но сами буквы резкие, неравномерные, местами сколотые, будто кто-то выбивал их в спешке. Похоже, к своим первым последователям Ксенон был куда строже!

Шаг за шагом паническое желание бежать из храма утихало, и Сун спокойно обходил колонны и разглядывал сначала незамеченные барельефы на стенах. Ничего особенного — божество, даровавшее свою великолепную благодать склонившейся пастве. Вспоминая книжные картинки, Сун мельком подумал, что любое божество могло похвастать похожим изображением, а это еще и потерлось со временем — черт лица не видать, лишь силуэты. Отчего-то, глядя на него, Сун вовсе не испытывал ожидаемого трепета. На всякий случай, Сун преклонил голову перед барельефом, вознеся молитву, и тут же отвернулся, наткнувшись на изображение совершенно иного характера.

Чудовище. Огромный ящер с расправленными крыльями, сжимавший в лапе посох. Сун, рефлекторно отшатнувшись назад, осторожно приблизился к стене и всмотрелся в очень смутную резьбу, с близкого расстояния в которой ящера уже было и не разобрать. Зато отчетливо видно, как чьи-то заботливые руки стачивали мелкие детали. Как-то учительница истории обмолвилась, что раньше еретики изображали бога знаний драконом, якобы именно в этом обличии он явился к людям и даровал им Рактаас. Венан тогда даже прервал занятие, потребовав, чтоб учительница не забивала детям голову бреднями богохульников. Оттого так странно было видеть это изображение здесь, в обители Рактааса. Да, оно сохранилось хуже, кто-то явно пытался сколоть его вручную, не доверяя дело времени. Но оно все же было!

Как зачарованный, Сун осторожно, кончиками пальцев, дотронулся до камня, будто боялся, что тот истает.

—Сун?— послышался звонкий голос с другого конца залы.— Ты в порядке? Что ты там делаешь?

Парень вздрогнул и убрал руки за спину, будто нашкодивший ребенок, прятавший от строгого воспитателя бесценное сокровище. С той лишь разницей, что никакого сокровища там и в помине не было. Стыдливо склонив голову, Сун вышел из тени колонн.

—Сестра Иса?— с недоверием спросил Сун.

Он еще отчетливо помнил о защитных чарах и иллюзиях, хотя и не думал, что мороки могли принять облик этой отстраненной женщины. Они учились в одной группе, но Иса окончила обучение и получила сан священницы, а Сун так и остался под надзором наставников. Всегда холодная, собранная, сосредоточенная она была идеалом последовательницы Ксенона и одновременно головной болью учителей. Слишком много и глубоко анализировала все, что видела и слышала, а это не особо подходило религии, что обычно требовала слепого повиновения. Даже удивительно, что ее не поперли из скита.

Окончив обучение, Иса, и без того державшаяся в стороне, стала еще более закрытой и со всеми общалась только по делу, а с Суном даже не здоровалась, оттого странно было видеть здесь именно ее. Впрочем, справедливости ради, она хотя бы не издевалась над ним.

Он осторожно поднял глаза на невысокую фигуру, с головы до ног укутанную в черную мантию. Если бы не голос, Сун бы ее и не узнал. Иса же, словно отвечая на вопрос, скинула капюшон. С выпуска прошла пара лет, а труды уже пролегли на ее лице темными кругами под узкими, хищными глазами, сделав черты еще острее. Правая сторона черепа обрита, на ней тонкая надпись «Дисциплина и Совершенствование». По второй стороне, непослушно топорщась, лежала копна рыжих волос, почти полностью скрывавшая левую половину лица.