В шкуре зверя - Татьяна Смирнова Страница 24

Над Черной башней догорали последние лучи заката. В этой обители тьмы ночь наступала необыкновенно быстро, будто спешила на свидание.

Возле этой башни Йонарду, варвару из Германии, делать было совершенно нечего. Возможно, прав был его случайный знакомый, маленький китаец Дзигоро, в варваре было очень многое от зверя. Сейчас какой-то безошибочный инстинкт, похожий на волчье «верхнее чутье» говорил ему, что нужно уносить ноги, пока еще полыхают за спиной таинственно-прекрасные врата Заката, и желательно лиг за двадцать. Но прощальный крик Керама «Встретимся у врат», да врожденное упрямство, да неистребимое любопытство тащили его вперед как на аркане. Это, и еще какое-то странное чувство. Йонард мог бы поклясться, что, подходя к вратам, он отчетливо видел темную фигуру, шагнувшую в розово-золотую дымку и пропавшую в ней. Если это был Керам, значит, грабитель караванов не дождался Йонарда. Должно быть, счел, что Йонард попал в руки Ардашира… или просто не поверил грабителю.

Он и не верил. До тех пор пока не увидел своими глазами полыхающие врата и зловеще-огромную Черную башню. Но теперь, увидев ее, он тем более не мог отступить.

Мягким, стелящимся шагом, почти сливаясь с темнотой, Йонард подкрался к самым стенам, выщербленным ветрами, и затаился. На любезное приглашение загадочной красавицы он все-таки положиться поостерегся.

Жилище египетского колдуна (если он действительно там жил) было погружено во тьму. Йонард долго прислушивался, но его тонкий слух не уловил ни малейшего признака, что в башне кто-то бодрствует.

Однако это еще ни о чем не говорило. Возможно, вход в башню караулили невидимые спящие ифриты или еще какая-нибудь магическая пакость – с колдуна станется! Йонард пригнулся, сливаясь со стеной, и медленно двинулся вперед.

Почему-то Йонарда не отпускало чувство, что все, что он делает хорошо известно египтянину и все его предосторожности здорово веселят колдуна. Вспомнились рассказы, слышанные в Эраке, о магическом серебряном зеркале, которое показывает колдуну все, что тот пожелает видеть, хотя бы это было на краю света.

Йонард крался, не забывая оглядываться по сторонам и чутко прислушиваться. Все, что он видел и чувствовал вокруг, не нравилось ему, и чем дальше он продвигался – тем сильнее не нравилось. Чтобы подбодрить себя он подумал о подвале с сокровищами, хотя в глубине души считал его выдумкой Керама.

Деньги, Йонард знал это слишком хорошо, лишними не бывали. Правда, собственная голова германцу тоже совсем не казалась лишней, но голову он крепко надеялся сохранить. Голова ему еще должна была понадобиться. В случайной оговорке случайного приятеля Йонарду послышался отголосок той давней, неразгаданной и от того незабытой тайны. Дьявольская бутыль… Часом, не та ли самая?

Германец поежился и отогнал непрошеные мысли. Думать надо было раньше. Сейчас следовало действовать. Через некоторое время Йонард заметил то, что вполне могло показаться любезным приглашением – маленькое окошко на высоте примерно в три человеческих роста. Оно, конечно, было забрано решеткой, но это его не смутило. Видал он такие решетки. И не такие видел. Он аккуратно разобрал скрученную на поясе тонкую, но очень крепкую веревку, продел конец ее в кольцо «железной лапы», огляделся, как следует раскрутил его и бросил. Тихий скрежет железа о камень в этой тишине показался ему оглушительным. Йонард замер, готовый при первом признаке опасности исчезнуть в ночи. Но все было тихо. Йонард несколько раз потянул веревку, потом повис на ней всей своей тяжестью – «железная лапа» вцепилась в решетку мертвой хваткой.

Замок не отпирался уже, наверное, лет сто. Он порядком заржавел, но все же поддался, хотя и не сразу. Управившись с ним, Йонард осторожно открыл окно и, с трудом протиснув свое большое тело в узкую бойницу, спрыгнул на каменный пол.

В комнате было светло.

В первое мгновение это насторожило Йонарда, он уже решил, что попался, и рука сама потянулась к мечу, но вокруг стояла густая, ничем не нарушаемая тишина, и Йонард медленно выдохнул, опуская руку. Зеленоватый свет, заливающий комнату, был неярким, но давал возможность отчетливо разглядеть даже малейшие детали. Комната оказалась небольшой, шагов пять в длину и столько же или чуть больше в ширину. В ней едва помещался узкий топчан, покрытый толстым ковром, маленькая трехлапая жаровня с остывшими углями и низкий столик с ворохом бумаг и свитков. Комната слуги, решил Йонард и повернулся к двери.

И обмер.

Он разглядел источник странного света, который так его озадачил. Прямо над дверью был прибит выбеленный временем лошадиный череп и глаза его, пустые, незрячие, холодно тлели колдовским зеленым пламенем.