Ворон хозяина не выбирает - Тисато Абэ Страница 24

Во-первых, тем, что молодого господина сделали наследником, недовольна супруга правителя, Госпожа в лиловом. Она последние десять лет во всем поддерживала своего сына Нацуку, недавно отправила ко двору свою приспешницу Сёин и теперь возглавляет тех, кто выступает против молодого господина.

– Ее родной младший брат, глава Южного дома, и его аристократические родственники в Тюо, разумеется, тоже не испытывают ко мне симпатии. Вот почему для меня было неожиданно, что нынче на совете он не стал протестовать против моего восшествия на престол. Он наверняка что-то замышляет, ведь благородные вороны из Южного дома в целом поддерживают Нацуку.

Следующий, кому я меньше всего доверяю, – Восточный дом. Фактически десять лет назад он принял сторону Южного, но и до того с ним надо было держать ухо востро. Самое страшное в Восточном доме то, что он до самого конца не принимает решения, его крайнее приспособленчество.

Глава Восточного дома не поддается никакому давлению, не соглашается ни на какие сделки. Всегда баланс между остальными тремя домами определяется мнением Восточного дома, но до последнего момента он свое мнение ясно не высказывает. Если даже удастся получить его в союзники, можно легко представить такой вариант развития событий, при котором, в зависимости от ситуации, он предаст. В таком случае Восточный дом не может стать выше других домов, но и, наоборот, ни за что не окажется среди проигравших.

Я бы сказал, иметь такого союзника слишком хлопотно. Для семьи перетянуть Восточный дом в свой лагерь равно самоубийству.

А про Северный дом ты, наверное, знаешь больше меня. Десять лет назад он был на моей стороне, но сейчас постепенно переходит к Нацуке. Пусть не в такой степени, как Восточный дом, но, не зная, что предпринять, он сейчас занимает неуверенную позицию.

Юкия, на которого все это вывалили без передышки, только хлопал глазами, а вспомнив, какую позицию занимал Киэй, растерял все слова.

– Погодите, а Западный дом? Разве он вас не поддерживал?

На вопрос Юкии последовал резкий ответ:

– Он мне не враг, но и не друг. Дело в том, что там меня считают просто марионеткой. Жизнь мою они, пожалуй, защитят, хотя когда-то я уже попался на эту удочку.

Когда десять лет назад юный наследник заявил о покушениях, двор выказал чудовищное равнодушие. Как раз тогда умер предыдущий правитель, который симпатизировал молодому господину, и это плохо повлияло на происходящее: тех, кто открыто выступал на стороне молодого господина, осталось крайне мало.

– Момент тоже был неподходящий. Моя мать, которая происходила из Западного дома, к тому времени уже скончалась, и я оказался совсем один, но Западный дом не проявил совершенно никакого интереса. Когда ребенок попросил их вмешаться, там, похоже, просто решили, что он все выдумал.

Тогда, чтобы избавиться от проблемы, глава Западного дома забрал молодого господина на воспитание. Почти насильно запертый в усадьбе Западного дома, молодой господин оказался совершенно отрезан от Тюо, его воспитывали почти как наследниц дома, в неге и достатке.

– Мне повторяли, точно заклятье: главное, чтобы рос здоровеньким, не нужно думать о политике. Мол, доверь все Западному дому.

А они останутся в выигрыше: вырастят молодого господина у себя, чтобы заставить его действовать так, как им угодно. И жалобы, будто при дворе покушаются на его жизнь, воспринимали в каком-то смысле всего лишь как удобный предлог для того, чтобы взять его к себе.

Молодой господин своим детским умом понял, что так нельзя, и с помощью немногочисленных сторонников стал искать способ выбраться из Ямаути.

Изумленный Юкия пробормотал:

– Так вот почему… вот почему вы отправились учиться во внешний мир?

Услышав бормотание Юкии, молодой господин довольно кивнул:

– Именно так. Мне оставалось только бежать из Ямаути и исчезнуть до тех пор, пока я не смогу противостоять четырем домам.

Только сейчас, в этом возрасте, молодой господин наконец решил, что сможет защитить себя, и вернулся на родину.

– Но я не преувеличу, если скажу, что сейчас девяносто девять целых и девять десятых двора – мои враги. Сложная ситуация.

Молодой господин вздохнул, а Юкия, услышав этот вздох, застонал.

– Так, может, и людей в Сёёгу вы не допускаете по этой причине?

– Да. Я же не знаю, кому можно доверять.

Теперь стало понятно, почему двор так выглядел: странно постриженные деревья обеспечивали хорошую видимость. Все было сделано так, чтобы приближение подозрительных людей было заметно из комнаты наследника.

– Эту науку я освоил благодаря выстрелам из зарослей, – серьезно сказал молодой господин, и Юкия скривился.

– Потому и велели мне не пить из колодца?

– Да. Как-то в него уже подсыпали яд.

– И как, обошлось? – спросил Юкия, про себя думая: «Повезло, что жив остался», но молодой господин улыбнулся.

– Не стоит меня недооценивать. В детстве меня постоянно приучали к ядам. – И он высунул кончик языка. – Я могу распознать вкус и запах любых отрав и лекарств, которыми пользуются в Ямаути. В каком-то смысле это мое особое умение.

Какое жуткое умение. Продолжая этот разговор, Юкия не столько восхищался, сколько все больше ужасался.

– Как вы вообще дожили до этого момента?

– Только потому, что, несмотря на девяносто девять целых и девять десятых двора врагов, у меня есть одна десятая надежных союзников.

С этими словами молодой господин вдруг отошел от столба и выпрямился перед Юкией.

– А теперь, Юкия, поскольку ты теперь знаешь, что происходит на самом деле, перейдем к главному.

– К главному?

Юкия невольно отодвинулся, но молодой господин, наоборот, навис над ним:

– Будешь моей одной десятой?

– Отказываюсь.

Ответ вырвался еще до того, как Юкия успел подумать. Быстро, непроизвольно.

– Совсем?

– Кажется, вы такого не ожидали?

Юкия не мог понять, с чего хозяин решил, что Юкия встанет на его сторону. Зажмурившись, он следил за молодым господином через щелки между веками, тот тоже недовольно посмотрел на Юкию.

– Ты же сам недавно сказал: согласишься, если найдется причина, почему это должен быть ты.

– И когда именно вы назвали эту причину?

Юкия слегка повысил голос, а молодой господин сделал такое лицо, будто хотел сказать: «Ну почему надо объяснять очевидное?»

– Как я только что сказал, я не могу просить стать моим союзником человека, которому не доверяю полностью, каким бы выдающимся он ни был. В то же время, как бы я ни доверял кому-то, но если он так неосторожен, что может сболтнуть что-нибудь обо мне, то к нему я тоже не обращусь. А иначе неизвестно, где меня могут застать врасплох во сне, – сказал молодой господин.