Чудовищная сделка - Надежда Олешкевич Страница 24

И радоваться бы, да только меня не отпускало скверное предчувствие. По сути, своим поступком мы лишь нажили себе еще больше неприятностей. Эта мысль не давала покоя. Я целый день, проведенный в дороге, прокручивала возможные варианты развития событий и все больше понимала, что поступила так зря.

Побег - худшее лекарство от проблем. С ними нужно сражаться. Идти в наступление, уничтожать. А не так…

- Перестань думать, - потянув за поводья, произнес Лен. - Если начали, то дойдем до конца. Не бойся, Ши, мы обязательно доедем до того храма и освободим тебя.

Я бросила на мужчину угрюмый взгляд. Проследила за тем, как он спешился, отказалась от помощи и, спрыгнув, все же оказалась в руках Ходжеса.

- После долгой и неудобное езды зачастую ноги немеют, - снисходительно прокомментировал он.

- Спасибо, - ответила вместо кучи едких фраз, уже скопившихся на языке.

Все-таки отношение к нему не изменилось. Я ни на миг не забывала о его предательстве, однако решила пока не высказываться резко. Посмотрим, что из этого выйдет.

Стоит отдать Лену должное, вел он себя прилично. Не прижимался, не обнимал, не позволял себе вольностей и держался на почтительном расстоянии. Во время коротких остановок не докучал разговорами. Делился пищей, раздобыл мне более удобную одежду, даже предложил обвязать ногу, которая больше всего тревожила.

Это было бы милым, если бы не столь подозрительным. С какой стати ему помогать? Зачем ввязываться в опасную авантюру?

- Нужно прояснить один момент, - решила я не теряться в догадках и спросить.

Лен привязал коня к стройной березке. Достал из вещевой сумки, которую приобрел во время последней остановки, толстый плед и разложил на ровной поверхности.

По всей видимости, ночевать нам придется здесь. Как назло, за несколько часов нам не попалось никакой деревушки и потому сумерки застали нас прямо в пути. Однако это не пугало. Я уже привыкла спать в клетке, на земле, на сене и терпеть неудобства. Чем здесь хуже?

- Мне непонятны твои мотивы, - произнесла, когда Лен начал собирать хворост для разведения костра. - Сам ведь сказал, что Солби - большой игрок. И раз он смог поменять три имени, приобрел столько поместий, жен и рабынь, к тому же прожил немало… - Это было самым странным из всей услышанной биографии.

- Я не меньший игрок, Ши, - выпрямился лорд. - Во мне давно умер тот безбашенный юнец, который тебе повстречался. Я другой. Жизнь меня таким сделала.

- Значит, стоит тебя опасаться? - выгнула я бровь, тоже кинув в общую кучу немного собранного мной хвороста.

- Тебе - нет.

- Отчего же? По старой памяти - так ты говорил? Добро забывается, Лен, а плохое прочно сидит в нас и точит изнутри. Я не верю в старую память и благородные мотивы. Так в чем же суть твоих поступков, Ной Порсэн?

Мужчина усмехнулся и принялся разжигать костер. Пригласил сесть рядом, поделился сыром и вяленым мясом с корочкой немного подсохшего хлеба.

Вокруг сгущался мрак, в то время как мы оставались в островке света. Где-то неподалеку час от часу подавал голос орел. Я поглядывала вверх в надежде, что питомец присоединиться к нам, однако он предпочел сидеть высоко на ветке.

Лес засыпал. Его песня менялась. Шелест листвы наперебой со скрипом высоких сосен изредка дополнялось уханьем совы. Я слышала шаги. Далекие, осторожные. Животные не приближались, но, бесспорно, заинтересовались нами. Двигались к невиданной диковинке, - подрагивающему костру, - однако держались на расстоянии, чувствуя в нас угрозу.

И вдруг раздался протяжный вой. Я вздрогнула, обернулась.

- Дикое место, - отозвался Лен. - Опасное, я бы сказал. Но ты не беспокойся, у меня есть меч и клинок. Справимся.

- Не воодушевляет.

- А ты не обращай внимания. Волки - меньшее, чего стоит сейчас бояться.

Я положила в рот небольшой кусок сыра и тщательно его прожевала. Снова повернулась в сторону, откуда донесся пугающий звук, однако ничего там не различила. Мрак ночного леса сгущался. Поставил свою завесу и не позволял увидеть что-нибудь дальше освещенного костром участка.

- Ты не ответил на мой вопрос, - напомнила сдержанно, решив не паниковать понапрасну.

- И не собирался, Ши. Я не обязан отчитываться за свои поступки. Просто прими и не спрашивай.

- Нет, - замотала я головой. - Даже не надейся. Я не хочу оставаться в долгу у человека, который не раскрывает своих мотивов. Это настораживает и заставляет относиться к тебе с опаской.

Огонь потрескивал. Он выплевывал оранжевые искорки, которые поднимались в воздух и сливались со звездами. Лен смотрел на них и снова молчал. Словно думал. Мысленно отвечал на мои вопросы, не собираясь ничего озвучивать.

- Ты раздражаешь своим поведением, - заявила открыто.

- Вот как? - все же повернул он ко мне голову.

- А тебя не злило бы, встречай ты на каждый вопрос тишину? Нет, я в состоянии додумать. Сделать предположение, о чем-то догадаться. Однако это не есть правда, а лишь мой вымысел.

- И что бы ты предположила?

Вой повторился. Я передернула плечами, словно отмахиваясь от приближающейся угрозы. Хотелось верить, что дикие звери далеко, не заметят двух людей и не прибегут сюда стаей. Однако какова вероятность? Повезет ли нам или все же придется драться?

- Я не играю в игры, Ной Порсэн, - сказала резко, не собираясь прощупывать почву и следить за его реакцией после каждой прозвучавшей фразы. - Не стану льстить и осторожно подбирать слова. Поэтому сам поведай, чем же я тебя так зацепила. Посторонний человек, можно сказать, не связанный с тобой никакими обещаниями и клятвами. Мы не успели их дать, если помнишь.

- Как же не помнить? - помрачнел мужчина и скрестился со мной взглядом.

Словно выхватил из-за пояса меч и отразил атаку. Как на турнире. Первым не нападал, уворачивался, заставлял сдаться. Будто заранее знал, что победит и у меня нет ни единого шанса. Так и тут. Был в выигрышном положении, ни на миг не уступая и не позволяя пересечь запретную черту, которую сам же и вывел.

- Так поделись своими мотивами, чего ты боишься? Возможно, тебе стыдно. Или же присутствует некая тайна, о которой никому нельзя знать. Но тогда предупреди, и я отстану. Или, что более вероятно, в дело замешаны нежные чувства, а потому ты опасаешься их открыть, чтобы никто не плюнул в душу.