Последнее пророчество - Уильям Николсон Страница 24

– Да.

– Но ты ведь не беспокоишься о них больше, чем обо мне, не правда ли? Я тебе ужасно нравлюсь. А Ланки говорит, что я тебя балую.

– Конечно же, я беспокоюсь о них больше. Точно так же как ты беспокоишься о своих родителях больше, чем обо мне.

Сирей задумалась. Принцесса любила отца и мать, как ей казалось, довольно сильно, и все же ей было до них не так уж много дела. И если бы родителей принцессы увели, так же как родителей Кестрель, Сирей вряд ли тосковала бы о них так отчаянно.

– Так ведь твой народ ушел, дорогая, – подчеркнула принцесса. – А я нет. Поэтому, как ни крути, а сейчас я важнее их.

Кестрель подняла на Сирей огромные серые глаза, и принцесса ощутила дрожь, как обычно, когда чувствовала тайную силу подруги. Сколько бы Йодилла ни смотрела в глаза Кесс, она не могла приникнуть в самую их глубину.

– У меня есть брат, – ответила Кестрель, – брат-близнец, мы с ним одно целое. Для того чтобы узнать, что я чувствую, ему не нужно спрашивать. Если он умрет, я тоже умру. Но он жив. И каждый день я приближаюсь к нему. Скоро мы снова будем вместе, как были всегда с самого рождения.

Слезы навернулись на глаза Сирей.

– Я бы тоже хотела иметь брата-близнеца, – промолвила принцесса.

– Не стоит. В такой близости нет ничего хорошего.

– Почему?

– Перестаешь нуждаться в других людях.

– А что в этом плохого?

– Ах, Сирей, – сказала Кестрель. – Разве ты не собираешься выйти замуж?

Йодилла вздрогнула. Она предпочитала не затрагивать тему свадьбы.

– Мне велели, и я выхожу. Принцессам выбирать не приходится.

Кестрель отвернулась к окну и самым будничным тоном спросила:

– А почему бы тебе не выйти замуж за кого-нибудь из твоего народа?

– За кого-нибудь из моего народа? – Вопрос удивил Сирей. – За кого это?

– Откуда я знаю. Неужели нет молодого человека, который тебе приглянулся?

– Нет. Такого нет. Да и кто бы это мог быть?

– Ну, нет так нет.

Кестрель не хотела, чтобы принцесса заподозрила, что у подруги есть свои причины для расспросов, и быстро прикинула в голове возможных кандидатов. Это оказалось не так-то просто сделать.

– Предсказатель Озох? – наконец спросила она.

– Озох? Он же наполовину змей!

– Барзан?

– Старый, нудный да к тому же женатый!

– Зохон?

– Вечно улыбается, даже когда нет повода. И, кроме того, он любит только себя самого.

Кестрель была потрясена: она не ожидала от Йодиллы подобной проницательности.

– Есть еще одно, дорогая, – продолжила Сирей. – Все мои люди являются моими подданными, потому что я принцесса. А муж будет моим господином. Следовательно, он должен быть чужестранцем.

– Почему же он должен быть твоим господином…

– А ты бы хотела выйти замуж за того, кто ниже тебя? Какая глупость, милочка. Из этого ничего не выйдет!

– Он может превосходить тебя в некоторых вещах, а ты будешь превосходить его в других.

Сирей задумалась.

– Да, пожалуй. Думаю, мне бы такое понравилось. Только здесь такого человека нет. Так что мне придется выйти замуж за того, кого выберут родители.

Кестрель решила, что сделала все, что могла.

– Ну, – промолвила она, – тогда хорошо, что я не принцесса.

После короткого молчания Сирей тихо произнесла:

– Быть принцессой – это совсем не то, что думают люди. Никто никогда не заговаривает с тобой. Ты никуда не можешь пойти. Не можешь ни с кем встречаться. Считается, что ты лучше всех, хотя на самом деле ты просто кукла в кукольном доме.

Кестрель была тронута.

– Ты всегда можешь перестать быть принцессой.

– А на что еще я гожусь? Меня никогда не учили делать что-то самостоятельно. Все, что я знаю, – как быть красивой.

– Ах, Сирей!

– Только не говори никому, что я это сказала. Они не поймут. Принцесса-куколка должна сиять и быть счастливой, и вообще…

Сирей странно улыбнулась Кестрель и отвернулась от подруги.

Пока они разговаривали, длинная колонна повозок с грохотом остановилась. Пришло время танцевального урока Йодиллы. Вскоре девушки услышали стук в дверь. Сирей вздохнула и опустила вуаль.

Вместе с принцессой Кестрель направилась к палатке без крыши. Маленький учитель танцев находился в состоянии нервного возбуждения.

– Десять дней, сиятельная! Они сказали, что мы прибудем через десять дней!

– Да, лапочка, я знаю. Как долго продолжается это ужасное путешествие! Тем не менее скоро закончится и оно. Наконец-то!

– Вы не поняли, моя госпожа. Осталось всего десять дней, а вы так и не научились танцевать. Это просто катастрофа! Бедный я, бедный! Теперь меня накажут!

– Ну что ж, наверное, накажут. Ведь ты – мой учитель танцев.

– Сиятельная, – умоляюще простонал Лазарим, – вы ведь даже не пытаетесь. Как я могу научить вас движениям, если вы не хотите их запоминать?

– Это очень трудный танец. Разве нет, Кесс?

– Да, – согласилась Кестрель. – Трудный, но прекрасный.

Лазарим бросил на девушку благодарный взгляд.

– Вот видите, сиятельная! Трудный, но прекрасный! Если бы моя госпожа хоть немножко постаралась и поработала над движениями, то трудности ушли бы сами собой, а осталась бы только красота!

– Ну, хорошо, – ответила Сирей, оставшись при своем мнении. – Я попробую. Только ты не слишком дави на меня!

Принцесса приготовилась начать танец – она выставила вперед левую ногу, подняла правую руку, а Лазарим встал рядом с ней. Музыканты заиграли, а учитель сделал маленький шаг влево. Сирей, шагнув вправо, столкнулась с Лазаримом.

– Да нет же, моя госпожа, не так! Левая нога назад и в сторону, вот так.

– Ах да. Теперь я вспомнила.

Они начали вновь. Им удалось преодолеть шаги вбок, поклон, повороты, но у Сирей никак не получалось вовремя завершить пируэт. Принцесса продолжала кружиться, пока естественным образом не останавливалась на месте.

– Нет, сиятельная. Сначала вы вращаетесь, а в следующее мгновение – останавливаетесь. Слушайте ритм. Вот так!

Учитель показал: крутнулся на мыске и внезапно, сделав пол-оборота, замер почти без усилий, словно его тело не имело веса.

– Видите, как я сгибаюсь, моя госпожа? Когда вы поворачиваетесь, то должны для равновесия согнуться, и тогда вам останется лишь выпрямиться в нужный момент и…