Клановое фэнтези. Руны Возмездия - Константин Игнатов Страница 24

Однако острожный преступник зря волновался. Сегодня ему везло и всё сходило с рук. Могучий противник до самого последнего момента валялся под ногами бесчувственной колодой – всё витал в облаках. Злорадная усмешка искривила и так-то перекособоченную физиономию Сухаря. Подложный воин даже тихо заржал от ощущения собственного превосходства. Напоследок осмелевший урод, не таясь, от души пнул расслабленного богатыря в бок ногой, грубо прикрикнул:

– Ну, пошел, дерьмо. Давай!

А затем наклонился, поддел послушное тело парня рогами, откинул его на центр Провала.

И тут произошло непредвиденное… Тонкая пленка Иномирья натянулась под волшебником, прогнулась, но не порвалась. Кирилл, потревоженный бестактным пинком, пробуждаясь, зашевелился, что-то недовольно промычал, перевернулся с бока на спину. Поверхность Провала пружинисто качалась под ним, словно сетка старинной кровати, но вниз не пропускала. Перепуганный Сухарь всполошился, чуть в штаны не наложил, трусливо вытаращил глазенки:

– Вот гад! Точно Носитель! – выпалил он с досады. – Еще никому не удавалось затвердить вход в Пропасть… Ну погоди ж, ты, у меня!..

Недаром «сохатый» прошел Посвящение в Витязи Пепла. Учеником-то он был способным, чужие премудрости впитывал в себя, точно губка. Далеко не каждый потомственный кудесник всего лишь за один сеанс приобщения к инородной магии почерпнул бы столько практических навыков. А Сухарь почерпнул! Скелет мухой слетал к трясине. Зачерпнул там походным котелком Кирилла болотной жижи. Бегом обратно. Выплеснул ее под самый бок воину – на пленку Иномирья. Болотная гуща растеклась сначала широкой лужицей. Но тут же собралась в единый комок, покрылась зеленоватой корочкой, зашипела, пошла пузырями. Вокруг противно запахло кипяченой гнилью, распаренной тухлятиной. Гуща вспучилась, раскалилась. Затвердевшая корка нехотя съехала в сторону. А под ней обнаружился… здоровенный сгусток кипящей лавы.

Сонный волшебник от ожога проснулся, вскрикнул, ошалело огляделся по сторонам. Но было уже поздно. Пленка Иномирья, баюкающая парня, не выдержала жара магмы, прорвалась. Кирилл камнем полетел вниз. Из Подземелья навстречу свежей добыче вскинулись хищные плотоядные щупальца Изнанки.

Чтобы там ни говорили отчаянные храбрецы и убеленные сединами философы об отвращении или безразличии к смерти, а она всё-таки страшна – от природы. И реально заглянуть ей в глаза – испытание не из легких. Даже если не боишься ее, костлявой, умирать-то всё равно жалко. Тем более в молодом, цветущем возрасте, когда весь мир предстает в воображении еще одной большой поляной для гуляний, а впереди, кажется, – вечность.

Щупальца Изнанки жадно объяли парня, окрутили плотным мотком, бесцеремонно забрались под одежду, сперли дыхание. Герой разом озяб, а потом и вовсе окоченел. В умирающем мозгу Кирилла проскользнула обидная мысль: «Как же они меня вычислили?..» Говорят, в преддверии смерти вся жизнь способна промчаться перед глазами за секунду. Может быть, так оно и есть. Парень непроизвольно попытался вспомнить, где же он перешел дорожку Дробителям…

Хотя и вспоминать-то вроде особо нечего.

Дело было так.

По настоянию маменьки Кирилл приехал в город для продолжения медицинского образования. Мама уверяла, что у него природный талант волшебника и удивительные способности к правильной постановке диагноза по косвенным признакам заболеваний: глянул, изрек – и точно в десяточку. В городе Киря снял комнату у давнишней маминой знакомой, довольно приятной старушки.

До вступительных испытаний в Магический Корпус Лекарских Искусств оставалась еще целая неделя. И все эти дни деревенский парнишка беззаботно шатался по улицам, набирался впечатлений, заглядывал туда-сюда: на рынок, в цирк, книжную лавку, зоопарк и т. д. А долгими вечерами сидел при свечах с гостеприимной бабулей за самоваром, выслушивал от нее различные занимательные истории. Бабуля, кстати, оказалась отменной рассказчицей, отличалась начитанностью и образованностью. Хорошо знала старинные трактаты по магии, наизусть читала древние поэмы и легенды. В общем, человек – интересный и притягательный. Недаром ведь говорят: знания – сила.

Но однажды, вернувшись из города, Кирилл обнаружил, что весь дом опечатан лентами Сыскного Приказа, на концах которых вызывающе красовались магические пломбы Дробителей. Сердобольные соседи рассказали пареньку, что, дескать, бабулю арестовали, как смутьянку, мошенницу и нарушительницу общественного спокойствия.

Но у неудавшегося студента в комнате остались личные вещи, рекомендательные грамоты от деревенских докторов и старосты. Как быть? Куда идти? По слухам Кирилл знал, что если официально обратиться в Канцелярию Ордена Антрацита, дело может растянуться не на одну неделю. А то еще и самого просителя затаскают по судам да следствиям как сообщника неизвестных преступников. Хотя добродушная старушка-хозяюшка, на взгляд Кири, вовсе не походила на колдунью-злодейку, промышлявшую насланием порчи на людей и вызыванием непогоды. Нет же! Она казалась очень милой и обаятельной женщиной. Скорее всего, сами Дробители что-то напутали. В конечном итоге будущий лекарь решил с зубодробительной правоохранительной машиной не связываться, а тихо пробраться ночью в опечатанный дом и спокойно забрать свои вещи – от греха подальше.

Но там его ожидала засада. Причем дежурили в секрете не подмастерья-первогодки, а опытные боевые маги из Дознавательной Когорты. Деревенского лазутчика тут же скрутили по ногам и рукам. Сторожа объединили свои волшебные силы в единый кулак, ловко выбили им, как тараном, из-под парнишки колдовскую Волну, чтоб оставить его, образно говоря, вне игры – лишить доступа к магии, не позволить сплести защитные заклятия. И это им во многом удалось. Сбитый с толку, не ожидавший внутри покинутого жилища столь бурного натиска, Кирилл чувствовал себя беспомощным котенком, которого завернули в старый чулок и поднесли к проруби для того, чтоб утопить.

Парень растерялся. А Дробители, не давая ему опомниться, тут же применили магический допрос с пристрастием. Его парализовали и подсадили в сознание какую-то гадость. Казалось, в голове копошился маленький средневековый чертенок, который контролировал достоверность ответов.

Следователи всё допытывались, куда Кирилл дел какую-то Грамоту (наверное, ее же имела в виду и Ульяна, когда говорила о вскрытии), настойчиво повторяли один и тот же вопрос десятки раз, но в разных формулировках. Парень решительно отвергал все намеки на знакомство с упомянутой Грамотой, всё отрицал. Причем говорил при этом чистую правду. Убедившись, что пленник не обманывает, Дробители отозвали из черепа Кири дотошного чертика и ослабили охрану узника – заперли его в утлом чулане с хлипкой дверью. Под утро, когда большинство сторожей уснули, парнишке удалось сбежать и даже прихватить свои вещи. Не оставлять же их этим неотесанным болванам. Молодой медик предположил, что на справедливость следствия при выказанных методах работы надеяться не приходится.

Уже в пути Кирилл выяснил, что его объявили особо опасным преступником, направили по его следу около сотни отборных бойцов. Погоня буквально висела на плечах деревенского волхва до самого становища Пепельного Клана.