Невеста Кащея - Татьяна Коростышевская Страница 24

— А как же я это устрою? — растерялась рутенка. — Он сам выбирает, кого звать.

— Ну предложи ему втроем покуролесить, — зло хохотнула ведьма. — Тебе не привыкать.

Бах! Хлопнули двери. Вернулся мокрый до нитки Букашко. Я вздрогнула, будто пробуждаясь ото сна. Ветер, шикнув напоследок, юркнул в замочную скважину.

Я уронила лицо в раскрытые ладони. Что же мне делать? Как разобраться со всеми напастями? Мало мне ведьминой клятвы, тут еще и ревность неуместная и грозящее отравление. А все почему? Дарина бы сказала, что я в какой-то момент слабость допустила, поплыла по течению, вместо того чтоб бороться до крови. Стоп! А ведь совсем неладно получается. С чего это Щура вдруг решилась со свету меня сжить? Ей выгоды в том нет. Стешу порадовать? Да плевала она на рыжую молодку с высокой горы. Старуха разработала хитрый план моего пленения, закабалила, заставила при разбойниках жить — и все затем, чтоб отравить втихую?

— Ленута, — осторожно тронул меня за плечо Жох. — Не идет работа? Может, того — разогнать ребятушек, чтоб гомоном не отвлекали?

— Не надо. — Я подняла голову. — Пусть веселятся. У меня концы с концами не сходятся, но я обязательно во всем разберусь…

Выручку я пересчитала за пару минут, указала разбойнику на новую запись в книге и уже было подумывала отправиться на боковую, в пыльную коморку под лестницей, куда меня определила хозяйка.

— Ты с подругой своей поосторожней будь, — неожиданно бормотнул Жох, склонившись ко мне. — Подлая она девка, двуличная.

— Я знаю, но все равно — спасибо.

Человек-гора казался чем-то обескураженным, и я решила воспользоваться случаем.

— Ты меня опекаешь, потому что Фейн так велел?

— И это тоже, — согласился разбойник. — Только если б ты была навроде своей товарки дебелой, я бы и пальцем не пошевелил.

— И чем же я ее превосхожу? — недоверчиво подняла я брови.

— Да по всему видно, что ты случайно в передрягу угодила, не место тебе среди нас.

— А она-то, что ли, по своей воле с Фейном связалась? Ее же муж вам за долги продал. Она мне все рассказала.

— Ты еще мелкая совсем! — Жох нежно щелкнул меня по носу. — Вырастешь — поймешь, чем гулящая баба от достойной отличается.

— Лучше сейчас объясни, — нахмурилась я, вдруг вспомнив, что до светлого мига познания могу и не дожить.

Разбойник ответил мне лукавым взглядом и стал ссыпать деньги в кожаный кошель. Вошла Стеша, кутаясь в цветастую шаль, кивнула мне нарочито равнодушно и скрылась во внутреннем коридоре.

— Пошли, — махнул рукой человек-гора. — Дело для тебя есть.

Я вскочила:

— А хозяйка-то отпустит?

— Вот мы ее сейчас и спросим, — направился к двери Жох.

Дождь закончился, на дворе стояла какая-то осенняя хмарь. Щуру мы нашли у дальнего амбара.

— Куда это ты собралась? — зло бросила она.

Темные глаза разбойника полыхнули огнем.

— Девчонка пойдет со мной. Накинь на нее какой-нибудь морок, чтоб не признал никто.

Ведьма поджала губы, Жох твердо встретил ее взгляд. Щура не выдержала первой. Я ощутила, как на меня опускается липкий сумеречный полог.

— До полуночи чтоб вернулась, дольше волшба держаться не будет.

— Успеем, — кивнул человек-гора и, приобняв меня за плечи, увлек прочь.

— И кого я изображаю? — послушно семенила я к выходу со двора.

— Девку продажную, — усмехнулся Жох. — Кто еще с таким мужиком, как я, по городу шататься будет?

Признав разумность такой маскировки, я попыталась придать своей походке некую величавость и плавную чувственность, запнулась о первую же неровность и упала, больно ушибив коленку.

— Ты страшная и потасканная, — пояснил разбойник, вытаскивая меня за шкирку из грязи. — Можешь как угодно ходить, все равно все решат, что ты под хмельком.

— А на какое дело собираемся? — плюнув на лицедейство, припустила я за Жохом, приподняв воображаемый подол. — Я тебе зачем понадобилась?

— Там поймешь.

Мы шли вдоль реки, оставляя позади воровскую слободку. Разруха и запустение как по волшебству сменились аккуратными бревенчатыми домиками с частоколами и нарядными занавесками в чистых окнах. Даже запах стоячей воды, который преследовал меня все эти дни, перестал забивать ноздри. Немногочисленные прохожие не обращали на нас ровно никакого внимания. Мы углубились в жилой квартал и, миновав два или три перекрестья, оказались перед высоким дощатым забором. Жох уверенно постучал в калитку, украшенную по периметру орнаментом из листьев клевера. Щелкнул засов, выскакивая из пазов, и разбойник первым вошел внутрь. Квадратный дворик, посыпанный желтоватым речным песком, мощеная дорожка, крыльцо с резными балясинами. Нас никто не встречал. С опозданием я догадалась, что калитка открывалась изнутри хозяйственным заклинанием.

Разбойник толкнул незапертую дверь:

— Заходи, гостьей будешь.

Я послушно юркнула в дом и будто переступила невидимую границу, отделяющую две реальности. Зал был огромен. Эхо моих шагов, отлетая от мраморного пола, уносилось вдаль — туда, где ждала меня неподвижная, закутанная в черный вещунский плащ фигура. Я испуганно обернулась к провожатому:

— Ты куда меня привел?

Жоха рядом не оказалось, впрочем, как и двери, через которую я только что вошла.

— Он не может ответить, — раздался змеиный шепот. — Ему запрещено сюда являться.

Пока я вертелась волчком, пытаясь высмотреть хоть какой-то путь к отступлению, вещун неотвратимо приближался. Или это я, влекомая темной силой чужой волшбы, притягивалась к нему?

— Ну вот мы и встретились, девочка.

И тут я узнала этот голос, как наяву ощутив легкий аромат мускуса и почувствовав ветер на коже. Трисветлый! Именно его беседу с Хумэнь я невольно подслушала в лесу пару дней назад.

— Ой, спасибочки на добром слове, красивый господин, — удачно вспомнила я о своем мороке. — Меня почитай с десяток годков никто девочкой не называл. Да я для тебя теперь что хошь сделаю.

Из-под серебряной маски раздался смешок:

— Меня не может обмануть наскоро сделанная личина. Идем!

Он ухватил меня за руку, и я почувствовала, что выскальзываю из морока, как змея из прошлогодней кожи. На мраморном полу зала осталась стоять рябая потасканная баба в штопаном сарафане. Баба бестолково пучила глаза и поводила кривым носом. Вот ведь страшилище из меня Щура сделала!

— Если захочешь, сможешь потом обратно ее надеть, — успокоил меня Трисветлый.

Декорации опять изменились. Теперь мы оказались в лесу, на поляне, окруженной цепочкой стройных невысоких сосенок. Пахло смолой и хвоей, невдалеке слышался плеск воды.