Дорога светляков - Анастасия Андрианова Страница 24

Нивью захлёстывала злость, но вместе с ней в груди плескалась и жалость. К Радору, а сильнее – к себе. Что же, выйдут сейчас из-за леса Смарагдель и Господин Дорог, и на этом всё закончится? Вот так пусто и бесславно, и все старания пойдут крахом? Что же, зря она старалась? Так и не заживёт счастливо с Радором, всем вокруг назло?

– Радор, – всхлипнула Нивья, обняла его за шею и крепко поцеловала в губы в последний раз.

Внезапно руки парня обвились вокруг её талии и крепко прижали к себе.

– Нивья, любимая моя…

Отстранившись, Нивья заглянула в глаза жениху. Радор снова был прежним, смотрел на неё удивлённо и радостно. Так, будто спал крепко и сладко, а по пробуждении увидел лицо невесты.

– Ты меня слышишь? – спросила она.

– Глупая.

Радор горячо привлёк её к себе и жадно расцеловал.

Сердце Нивьи воспряло надеждой. Он пришёл в себя, стряхнул морок, так может, удастся увести Радора с собой? Может, передумает лесной князь, когда увидит, какое пламя меж ними пылает?

Она запустила руки в кудри Радора, лаская, и не сразу заметила, что кожа под её пальцами сделалась прохладной, а округлые уши жениха вытянулись. Поцелуи Радора слабели, словно он засыпал, и когда Нивья оторвалась от его губ, из её груди вырвался крик.

Не было больше красавца Радора. На Нивью смотрел остролицый зеленоглазый лешачонок, страшный и скрюченный, как новорождённый птенец.

– Ты вышла не туда, – прозвучал сбоку равнодушный скрипучий голос. – Уговор есть уговор. Ты не справилась, Нивья Телёрх.

Нивья повернула голову к лесному князю, вытирая рукавом слёзы. Лешачонок поднялся на кривых ногах и скакнул за спину Смарагделю, к собратьям, топчущимся на поляне.

– Ты грязная свинья! – взвизгнула Нивья и с кулаками кинулась на лесового.

Тот исчез и возник вновь в другом месте. Нивья закрутилась, вне себя от ярости. Ей хотелось разорвать нечистеца, пролить зелёную кровь, растерзать, чтоб он страдал так же, как она, если не душой, то телом.

Смарагдель хлопнул в ладоши, а когда Нивья вновь бросилась к нему, перехватил её руки и закружил в танце.

Со всех сторон чащи хлынули нечистецы: лешачата, лесавки и даже русалки, откуда-то сверху заиграла музыка, а на поляне сами собой разожглись высокие костры.

Иногда Нивье снились такие сны: дивно-красивые, с огнями костров, с чудесной музыкой и танцами, а её талию держали крепкие руки какого-то прекрасного незнакомца. Во снах Нивья никогда не видела его лица, но поутру убеждала себя, что ей снился танец с Радором.

Сейчас всё было вовсе не так. Костры не чаровали, а пугали яростным треском и снопами искр, взметающимися прямо в небо. Музыка не походила на песни, которые любили играть скоморошьи ватаги, она то трещала, то выла, сбивалась с ритма и захлёбывалась нестройными переливами, как волчий плач в морозную ночь.

Перестав пытаться вырваться из хватки Смарагделя, Нивья принялась со слезами на глазах рассматривать лешачат, отплясывающих с лесавками и русалками. Где-то среди них должен быть Радор. Только как его узнать? Дети лесного князя все походили друг на друга, все были тощими и зелёными, у одних росли оленьи рожки, у других из макушки торчали ветки с набухшими почками, у третьих – перья. Некоторые и вовсе часто меняли облик, то отращивая на плечах поросли поганок, то покрываясь растрескавшейся корой, будто ещё не определились, кем хотят быть.

Нет, не найти ей больше Радора, не увидеть вновь смеющихся прищуренных глаз, не запустить пальцы в густые кудри…

– Я тебя ненавижу, – зашипела Нивья, прожигая взглядом красивое лицо Смарагделя. – Слышишь меня?

– Слышу, – равнодушно отозвался лесовой. – И что с того?

– Я испорчу тебе жизнь, как ты испортил мою.

Нивья понимала, что её угрозы звучат не страшнее, чем мяуканье котёнка. Что слова смертной девки могут значить для лесного князя, который правит этими землями сотни лет? Так, лепет бессмысленный.

Смарагдель спокойно мигнул и закружил Нивью за руку.

– Ты правда считаешь, что я испортил тебе жизнь? И чем же?

Он ещё спрашивает! Нивья отчаянно стиснула его ладонь, впиваясь ногтями в зелёную кожу.

– Отнял у меня всё, что было.

– Не отнял. Избавил от лишнего. Но ещё не одарил. Ты права, Нивья Телёрх. Как прежде уже ничего не будет. Но не все изменения – к худшему. Что ждало бы тебя с Радором? Расскажи.

– Ты смеёшься надо мной! – шикнула Нивья. – Меня ждала бы свадьба. Счастливая семья. Достаток и благополучие.

– Пустые слова пустоголовой девушки. Ты ведь умная и бойкая, раз не побоялась сунуться ко мне в чащу и зайти так далеко. Позволь своим мыслям зайти дальше того, что тебе кажется очевидным, Нивья. Взгляни с другой стороны. У скольких женщин жизнь складывается так, как ты описала? У всех ли?

Нивья вспомнила крепко пьющих, бьющих своих жён деревенских мужиков. Нет уж, Радор ни за что таким бы не стал. Хотя, говорили, старый Мельян в молодости был куда как хорош и вовсе не славился страстью к бутылке… Некстати всплыли в памяти образы, показанные тремя старухами на поляне.

– Вот-вот, я про то же, – шепнул Смарагдель. Что же, залез ей в голову? Или прочёл сомнение в глазах?

– Ты не любила Радора, – безжалостно продолжил лесовой. – Ты любишь себя. Ты боялась быть осмеянной. Боялась позора. Но ты не можешь признаться себе в том, потому что тебе положено любить Радора. Чувствуешь разницу?

– Хватит! – Нивья дёрнулась, пытаясь вырваться, но у неё ничего не вышло. – Ты льёшь мне в уши свои лживые нечистецкие речи, но правды в них ни на грош!

Их окружил хоровод лешачат, взявшихся за руки и пляшущих, высоко задирая ноги. Внутри хоровода чарующе танцевали русалки, и разум Нивьи затягивала прозрачная золотая дымка. Она тряхнула головой, яростно прогоняя морок.

Слова Смарагделя разозлили её, упали на сердце обжигающими искрами, но в то же время посеяли в душе сомнения. Она знала, что нечистецы коварны, что лесовой может закружить голову, внушить чужие, опасные мысли, но всё же в том, что сказал ей Смарагдель, сквозила горькая правда. Нивья боялась за себя. Любила себя. Любила проводить время с Радором, потому что это приносило ей удовольствие. Но жалости к самому Радору она почти не испытывала – злость и разочарование, словно обманул он её так, как много раз обманывали парни других девок.

– Ты считаешь, что так надо. Потому что кругом тебя происходит одно и то же, – продолжил Смарагдель ровным, почти ласковым тоном. – Девушки выходят замуж за тех, кто хоть немного кажется им и их семьям подходящей партией. Твой жених был хорошим человеком, и из него выйдет добрый лесной подданный. Но не думала ли ты, что Господин Дорог хотел привести ко мне тебя?

– Что ты говоришь? Я не понимаю.

Из чащи продолжали появляться нечистецы. Одни катили пни, тащили скамьи и брёвна, другие несли подносы с яствами и бочки с вином. Праздник распалялся, разгорался жарче, пел громче, и Нивья с лёгкой досадой подумала о том, что у них в деревне сейчас, должно быть, празднуют не менее весело. Ищут ли её родители? Плачут ли деревенские по Радору? Наверное, нет. Не плачут по монете, отданной за нужное дело.