Прах и камень - Эрика Адамс Страница 23
Прах и камень - Эрика Адамс читать онлайн бесплатно
– Боги велели Невесте жить. А малое неразумное дитя, родившееся живым, неразлучно от матери. Значит, так тому и быть.
Голос главного Видящего подхватывает эхо вторящих ему других жрецов, и они покидают дом знахарки, разнося весть жителям. Самые любопытные из них толпятся у порога, норовя заглянуть через открывающуюся дверь. Их расплывчатые силуэты снуют возле окон, желая услышать хоть что-то. Они напоминают мне тени из легенд, льнущие к изголовью, питающиеся чужими эмоциями. А потом их относит прочь спокойный, но громкий голос главного Жреца. На особо любопытных покрикивает ещё и Вевея. И толпа расходится прочь, оставляя внутри дома только нас троих: меня, знахарку и рождённое дитя. Вевея хлопочет: пеленает младенца и подносит ко мне. Но я страшусь смотреть на него и опуская взгляд, отворачиваясь к стене.
– Думаешь, так ты сделаешь лучше для себя и для него? Снова взыграла злоба? Чем едва рождённое дитя провинилось перед тобой?
Она недовольна, её голос повышается и звенит внутри моей головы, но я непреклонна. Пусть делает что угодно с ним – меня это не касается. Мне кажется, что я уже достаточно послужила интересам селения, и отдала необходимое, выполнила предназначение или понесла заслуженное наказание: не знаю, но хочу забыть всё произошедшее, как страшный сон. Но всё же что-то заставляет меня наблюдать за знахаркой исподтишка. Она подслащает тёплую воду и смачивает в ней тряпицу, давая её ребёнку и удерживая за конец, чтобы не проглотил случайно. Младенец перестаёт недовольно вопить и замолкает успокаиваясь.
– Мне нужно раздобыть молока, – громко произносит Вевея и покидает дом, оставляя меня наедине с ребёнком, лежащим в колыбели совсем близко.
В доме воцаряется тишина. Но ненадолго – младенец начинает сначала потихоньку капризно хныкать, а потом его плач становится всё громче и громче, заполняет собой всё пространство комнаты.
Мгновения сменяются одно другим, Вевеи всё нет, а ребёнок истошно вопит, его громкий крик разносится далеко. И я удивлена, откуда у подобного крохи столько сил кричать так долго? Хотя, по словам жрецов, его сложно назвать крохой – мальчик крупный и сильный. Я лежу, отвернувшись лицом к стене, стараясь заглушить в себе чувство, которое вот-вот заставит меня встать и подойти к колыбели, чтобы взять его на руки. Я замком сцепляю пальцы рук, чтобы не позволить себе этого. А грудь, налитая молоком, пульсирует, отзываясь на вопли голодного младенца, и ткань рубахи начинает мокнуть от проступивших молочных капель.
Внезапно младенец замолкает, но меня это не радует, а заставляет тревожиться. Я лежу без движения несколько долгих мгновений, прислушиваясь, стараясь услышать хоть какие-то звуки, доносящиеся из колыбели, но неслышно ничего. Странное ощущение леденит всё моё существо, а сердце щемит до острой боли, и я не выдерживаю.
Я встаю, превозмогая слабость, и, ступая босыми ногами, подхожу к младенцу.
Он лежит смирно, грудь едва заметно поднимается от лёгкого дыхания, а тёмные глаза смотрят на меня так, будто он ясно видит меня и понимает, смиряясь с моим выбором. Я медлю всего одно мгновение, а потом беру его на руки, прижимая крепкое, тёплое тельце, и прикладываю к груди. Маленький ротик жадно обхватывает сосок и начинает поглощать молоко причмокивая. Может, так и надо?
В этот самый момент я окончательно решаю: что бы ни было ранее, этот сын только мой.
Мальчика я решила назвать Силаном.
Странным образом, но он примиряет меня с самой собой, привнося какое-то умиротворение. Или это привычное ощущение для всех матерей? Хотелось бы спросить у собственной матери, но она отрезала ненужный ломоть много лет назад и сейчас относилась ко мне словно посторонний человек или мимо проходящий сосед, приветствующий кивком головы, не более того. Даже Визалия, иногда встречающаяся мне в селении, взглядом выдавала гораздо больше участия и болезненного любопытства.
Её лицо приобрело какое-то странное выражение, доселе незнакомое мне. И я не могла его разобрать, в то время как ей посчастливилось найти избранника, который был одним из приближённых Вэ’рка. Люди судачили, мол, неравный брак. Даже несмотря на золото, уплаченное Им за меня, а всё же неровня чернь – знати.
Но Вэ’рк когда-то обещал изменить существующий порядок вещей, и изменения происходят понемногу. Думаю, всё началось с того момента, когда его избранницей стала пришлая девушка из чужого селения, с которым ныне наладились торговые связи, а количество селян возросло, пополнившись чужаками, потянувшимися вслед за знатью. Предводитель дал добро на неравный брак? Почесали языками пару седмиц – и успокоились, возрадовавшись в итоге, в особенности те, кому подобные пересуды и обычаи мешали соединиться семьями.
Время не стоит на месте. Оно торопливо бежит вперёд, подгоняя живущих. Зиму, выдавшуюся непривычно суровой для наших краёв, мы с малышом пережидаем в доме, редко выходя на улицу. В основном к нам в дом приходят люди, принося с собой вести. Весной должна выйти замуж Визалия, и празднество ожидается пышным.
Сельчане уже свыклись со мной, возвращённой Невестой, но на малыша поглядывают с опасением, стараясь сеть подальше от угла дома, в котором стоит его колыбель. Они охотно покупают мою работу, перебрасываясь со мной словами, но не справляются о здоровье малыша, и не кладут пару зёрнышек у колыбели, как принято делать это, если впервые появляешься в доме, где есть грудное дитя. Отчуждение явно чувствуется мной и уже заставляет сердце неприятно колоть время от времени от дурного предчувствия. Вевея лишь машет на меня рукой:
– Твоя участь – заботиться о сыне и воспитать его достойно. Не стоит заранее переживать и кликать беду на себя.
Возможно, она права. Но неприятный холодок иногда сквозит в груди и от него никуда не деться. А что хуже всего – замечая осторожный взгляд, брошенный в сторону Силана, какая-то часть меня понимает опасения чужаков, страшащихся неизвестного. Мне хочется затолкать это ощущение поглубже или избавиться от него вовсе, но оно есть. И от него никуда не деться, как и от факта того, кто именно породил это дитя, развивающееся во много раз быстрее своих сверстников.
Весной Силан уже хорошо сидит и даже довольно резво ползает. В то время как другие малыши только начинают сами переворачиваться с животика на спинку. Иногда меня саму настораживает выражение тёмных, почти чёрных глаз сына, напоминающих о том, что однажды Он явится за новыми Невестами и всё повторится вновь, но уже с другими. Я с замиранием сердца ожидаю следующего выбора Невест, который должен состояться немного позднее, когда зацветут первые яблони. А пока я сижу на заднем дворе дома, расстелив одеяло на высохшем участке земли, глядя на то, как Силан мнёт в кулачках длинную нить с нанизанными на неё крупными бусинами. Я рассеянно перебираю в руках пряжу, но сегодня нет никакого желания работать – просто наслаждаюсь весной, вступающей в свои права.
Но все мысли разлетаются куда-то далеко-далеко, едва я замечаю на дворе Вэ'рка, заглядывающего в окна. Я замираю без движения, не желая обнаруживать себя, но Силан что-то лопочет на своём языке. И Вэ’рк, следуя на звук, подходит ко мне, останавливаясь неподалёку. Мне бы не хотелось видеться с ним сейчас… Накануне его жена в сопровождении своей свиты наведывалась, чтобы заказать вышивку на одеяло своего будущего ребёнка, что меня удивило. Одеяло для своего ребёнка было принято вышивать самой, но ей же захотелось иметь самое красивое.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments