Тысяча Имен - Джанго Векслер Страница 23

На мгновение Маркус припомнил мисс Алхундт и вражду Януса с Последним Герцогом.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– План! – Вал воинственно взмахнул рукой, в которой держал чашку, и несколько янтарных капель брызнули на стенку палатки. – Не замышляет же он промаршировать прямиком к Эш-Катариону и постучать в ворота? Ты не хуже меня знаешь, чем это закончится. У искупителей, черт бы их подрал, в городе стоит армия! Что мы сможем с ней сделать одним-единственным полком?

– Знаю, – отозвался Маркус и одним безжалостным глотком осушил чашку.

– Ты знаешь, а он? Иными словами – он невежа, тупица или чокнутый?

– Он знает, – сказал Маркус. И повторил то, что уже говорил Фицу: – Он очень умный.

– Умный! Это хуже всего. Упаси нас бог от умных полковников! – Вал помотал головой. – Ты давно разговаривал с Мором?

– Давно.

– Ему все это не нравится.

– Могу представить.

Капитан Морвен Каанос отличался раздражительностью и в лучшие времена, а уж нынешние времена никак нельзя было назвать лучшими. Общеизвестна была и его нелюбовь ко всему, что имеет хоть какое-то отношение к аристократии. Они с Валом постоянно цапались по этому поводу, а причиной тому было лишь то, что Вал приходился дальним родственником какому-то там пэру. Янус же – самый настоящий граф, и одной необходимости подчиняться его приказам было достаточно, чтобы командир третьего батальона лез на стенку от злости.

– И не ему одному, – тихо проговорил Вал. – Маркус, мне довелось много чего услышать.

Маркус без единого слова протянул ему бутылку. Вал оценивающе оглядел ее, вздохнул и снова наполнил обе чашки. И с подозрением заглянул в свою.

– Что это там зеленое? – осведомился он.

– Травы, – не моргнув глазом ответил Маркус. – Что же тебе довелось услышать?

– Весьма здравые рассуждения, – ответил Вал. – Именно это меня и беспокоит. Говорят о том, что нас следовало бы вывезти из Форта Доблести. Что нам противостоит тридцать тысяч визжащих дикарей, готовых зажарить и сожрать всякого, чья кожа светлей их собственной, и что если им так нужен Хандар – пускай забирают эту треклятую дыру ко всем чертям. Что стоило бы по-быстрому перебраться в тыл, потому что какой смысл геройски помирать только ради того, чтобы какой-то там полковник мог поиграть в солдатики. И если все кончится тем, что мы побежим наперегонки к лодкам, так почему бы с этого не начать?

Маркус нахмурился, поглядел на свою чашку и аккуратно отставил ее прочь.

– Ты думаешь, это серьезно?

Солдаты Колониального полка любили поворчать – можно сказать, что в полку это было любимое развлечение, – но…

– Пока что нет, – ответил Вал. – Но до города, даже в таком темпе, несколько дней пути. Новобранцы пока что держатся бойко, но я не знаю, насколько их хватит. Они чудовищно неопытны. Тебе известно, что большинство из них не закончило учебный курс? Некоторые так и вовсе не проходили обучения. Я разговаривал сегодня с целой ротой солдат, которая, по их словам, отправилась в порт на погрузку прямиком с призывного пункта.

Это сообщение тоже обеспокоило Маркуса, отчасти потому, что напомнило, как мало времени он проводил с солдатами собственного батальона. Янус, судя по всему, вознамерился превратить его в своего адъютанта и практически не отпускал от себя.

– Они освоятся, – произнес он. – Хандар закаляет людей. Меня он, во всяком случае, закалил.

– Дело в другом, – возразил Вал. – Много ли проку им будет от закалки, если они не умеют обращаться с мушкетами и не знают, что такое построение?

Маркус вздохнул:

– От меня-то ты чего хочешь?

Вал явно опешил:

– Как это – чего? Поговори с ним.

– С ним? – До Маркуса не сразу дошло, о чем речь. – Ты имеешь в виду – с полковником?

– Он общается с тобой больше, чем с кем бы то ни было в полку, – сказал Вал. – Меня он, по-моему, вовсе не заметил. Так что, кроме тебя, некому рассказать полковнику, в чем мы сейчас нуждаемся. Не знаю, отчего такая дьявольская спешка, но нам совершенно необходимо прервать поход и устроить учения для новобранцев. Даже пары дней хватит, чтобы обучить их хоть чему-нибудь.

– Легко сказать – поговори, – проворчал Маркус. – Я вот не уверен, что он даже станет меня слушать.

– Если не станет, то все мы окажемся по горло в дерьме. Половина обоза до сих пор не догнала колонну, а уж этот тракт – сплошное издевательство. Еще парочка дней, подобных этому, – и нам придется сократить рацион, вот тогда-то ты и узнаешь, что такое недовольные солдаты.

Вернулся Фиц с двумя мисками популярного варева, в которое бросали все, что подвернется под руку, и любовно называли «армейской похлебкой». Маркус заглянул в миску ненавидящим взглядом, но Вал принял у лейтенанта предложенную ложку и энергично зачерпнул суп.

– Я попробую, – сказал Маркус. – Это все, что я могу обещать.

Вал пожал плечами, не удостоив его ни единым словом, – капитан Солвен был слишком занят едой.

Стоя перед палаткой Януса и глядя, как во всем лагере полыхают костры и факелы, как багровые отсветы заката сменяются подступающей темнотой, Маркус вдруг понял, что не знает, с чего начать.

Армейский этикет, безусловно, не предусматривал подобной ситуации. Капитану не полагалось давать полковнику непрошеные советы, не говоря уж о том, чтобы озвучивать предостережения или выдвигать требования. Капитан мог высказать свое мнение, когда его попросили об этом, но генеральные директивы шли от вышестоящих к нижестоящим, сверху вниз. Такова, в конце концов, сама суть субординации. Считается, что полковник знает, что делает.

Все облегчение, которое Маркус испытал, после того как Янус принял командование полком, сейчас бесследно исчезло. Капитан стоял с поднятой рукой, так и не удосужившись постучать по стойке палатки, стоял и нервничал.

Как проделал бы это Фиц? Лейтенант никогда открыто не возражал капитану, однако у него были свои способы дать понять, что Маркус, по его мнению, совершает ошибку. Взгляд искоса, покашливание, стандартное «Так точно, сэр!», произнесенное нужным тоном, – все это неизменно выражало мнение лейтенанта так же ясно, как если бы Фиц прокричал его во все горло. Вот только, к сожалению, Маркус не был Фицем, не обладал его отточенными манерами. Или, если уж на то пошло, и половиной его мозгов, как полагал сам капитан. Кроме того, они с Янусом знают друг друга всего пару дней. У Маркуса ушло несколько лет на то, чтобы изучить все тонкости изящных намеков Фица.

Он все еще не принял решение, когда полог палатки откинулся, и вышел Огюстен. Старый слуга едва заметно поклонился и кашлянул.

– Его светлость велел сказать, что раз вы все равно решили тут постоять, то с тем же успехом можете войти внутрь, – сообщил он с неумеренной сухостью в голосе. Маркус помимо воли ощетинился, но поборол желание огрызнуться.