Рыжая Соня и подземелье Пифона - Питер Нейл Страница 23

Они продвигались вперед небольшими группами. Теммар шел во главе одного отряда, Соня во главе другого, остальными командовали проверенные люди.

Улицы были заполнены наемниками Нгаигарона.

— Этих, если сможете, убейте сзади,— распорядился Теммар.— Если не сможете, обойдите их сбоку!

Отряды приблизились ко дворцу, как соединившиеся когти, как смертоносная тень с многочисленными щупальцами… ко дворцу колдовства, слез и теней.

Теперь, с расстояния нескольких кварталов, Соня видела его парапеты и башни, его высокие статуи, его черные знамена, колыхавшиеся под легким бризом солнечного раннего утра.

Разъяренные, молчаливые от гнева повстанцы подходили все ближе.

Опустившись на колени у старинного каменного колодца, Соня припала к земле возле невысокой стены. Она оглянулась; за ее спиной стояла дюжина вооруженных, закованных в доспехи людей, ожидающих ее знака.

— Все чисто!

И она повела их вперед.

Соня знала, что не может быть жизни без предчувствия смерти, без ожидания своей судьбы, успеха или поражения. Ее спас от смерти свергнутый правитель и ведьма, и теперь, в ответ, она ведет в бой людей, стремившихся вернуть себе родной город.

— Я здесь не посторонняя,— бормотала Соня самой себе, пытаясь предугадать свою судьбу.

Она знала, что вскоре ее клинок запоет свою старую песню, а она, в своем роде, так же, как и Теммар, снова воссядет на троне Судьбы — или оба падут перед мрачным могуществом Тьмы!

* * *

Идзура еще спала беспокойным сном, отдыхая после бурной ночи. Нгаигарон, не обращая на нее внимания, встал и заходил по спальне. Его что-то тревожило.

Какое-то чужеродное вторжение в его душу — а, может быть, и в его воспоминания? Ощущение чего-то незнакомого, нависающее, как пелена, за другими завесами в его мозгу. Что-то, пришедшее к нему во сне как раз перед рассветом?

Что стало с шестью колдунами? И с седьмым, который не вернулся? Рано утром эти шестеро намекнули, что он, Нгаигарон, в некоторой степени виноват в пропаже их товарища. Глупцы… Если бы на то была его воля, он бы всех их убил совершенно открыто!

Нгаигарон взял кувшин и плеснул вином на свое отражение в медном зеркале, чтобы узнать, что стало с молодым адептом, Элатом. Но ответа не получил. Может быть, тот ускользнул за пределы ощущений Нгаигарона? Или, может быть, он мертв или без сознания? А, может быть, он охраняет себя заклинанием и тайком строит какие-то козни?

Блуждая по комнате, Нгаигарон ступил на длинный ковер, и почувствовал под ним что-то движущееся.

Колдун мгновенно взял себя в руки, отступил назад, низко присел и внимательно осмотрел ковер.

Движение продолжалось, словно под ковром что-то медленно кипело, приподнимая его поверхность то там, то здесь.

Нгаигарон, зашипев, протянул руку к уголку ковра, и тот потянулся к его пальцам. Схватив его, колдун рывком поднял с пола весь ковер.

По гладкому мраморному полу, извиваясь, ползла змея. Когда ковер поднялся, она свернулась в кольцо и злобно уставилась на Нгаигарона своими сверкающими желтыми глазами.

Еще мгновение, и она зашипела, подалась назад и открыла пасть, чтобы нанести удар.

Нгаигарон выругался, замахал перед собой обеими руками, и змея всплыла в воздухе, продолжая беспомощно изгибаться. Нгаигарон достал из-за пояса нож и одним быстрым движением разрубил змею пополам.

Она зашипела, и обе половинки ее упали на пол, заливая его кровью. Нгаигарон, испытывая недобрые предчувствия, смотрел, как половинки змеи выпрямились и застыли, а вытекшая кровь образовала на мраморных плитах пола символ — послание — ответ на невысказанный, невыраженный вопрос колдуна.

Нгаигарон издал тяжелый вздох. Перед ним на полу была нарисована фигура из семи волнистых линий, соединенных в центре — Знак Ситры, змеиной Богини!

Этот символ былой власти, ярко сверкнувший сверхъестественным красным светом, был начертан кровью рептилии, затвердевшей лишь на одно мгновение.

Затем, потускнев, кровь, не более чем кровь змеи, снова потекла, пропадая в глубоких трещинах между плитами пола.

Половинки твари лежали на месте, излучая тускнеющее желтое сияние.

— Ситра и Икскатл! — пробормотал Нгаигарон.

Поняв послание и символ, он прошел по комнате и вынул из маленького шкафчика за книжной полкой украденный много лет назад скипетр. Этим скипетром он коснулся обеих половинок тела змеи. Они мгновенно превратились в дым.

Нгаигарон сжал губы в безмолвном крике ужаса. Горло перехватил спазм. Значит, Ситра? Икскатл?

— Урму и Сет! — бормотал он.— Вот это сон!

Вдруг он почувствовал, что скипетр, который он продолжал сжимать в руке, нагрелся и засверкал. Нгаигарон мгновенно выпустил его, и он упал на пол. Страх ударил ему в сердце. Страх! Ситра! Икскатл!

Они знают — они идут!

— Я не боюсь,— монотонно повторял колдун.— Я не буду бояться! В моей судьбе нет места страху!

К скипетру вновь вернулся его обычный цвет. Мрачно нахмурившись, Нгаигарон снова поднял его и спрятал в шкаф, затем сел в кресло и погрузился в размышления.

Страх?

Страх перед Ситрой? Перед Икскатлом? Или перед дочерью, о существовании которой он знал и которую видел в волшебных зеркалах и кубках с вином? Дочерью, имя которой было старо, как само человечество: Месть.

Как барабан в ночи, как созревший страх, прорвавшийся наружу и сеющий свои темные семена на благодатную почву, в голове Нгаигарона стучала одна настойчивая фраза: Власть змеи!

— Слушайте все, кто может летать,— бормотал Нгаигарон, вознося хвалу Урму,— Существа, ползающие по земле, всегда сражаются с теми, кто летает в воздухе. И все же, как облака затемняют землю, как дожди заливают горы, так летающие побеждают ползающих, прыгающих и ходячих. Не попадай в ловушку на земле! Не будь привязан к земле! Это закон Урму!

На другом конце комнаты в постели завозилась Идзура; она поморгала и сквозь полумрак взглянула на Нгаигарона. Затем шепотом позвала его к себе.

— Ох! Нгаигарон… Мне приснился страшный сон; иди ко мне, моя любовь, помоги мне забыть его!

Он не пошевелился. Его удерживала какая-то тяжелая внутренняя борьба, но затем, в сотые доли мгновения, это чувство получило ответ, подобно тому, как истекающая кровью змея ответила на его подозрения. В окно вдруг донеслись крики, показавшиеся ему совсем близкими, и в следующий миг Нгаигарон отчетливо расслышал усиливающийся лязг мечей, ржание лошадей и целый шквал разъяренных голосов:

— Да здравствует Теммар! Смерть Нгаигарону! Присоединяйтесь к нам, жители Тальмеша! Присоединяйтесь к нам ради ваших семей и вашей свободы! Присоединяйтесь к нам ради чести и возмездия! Смерть колдуну! Да здравствует Теммар!