Звание Баба-яга. Ученица ведьмы - Вера Чиркова Страница 23

Сначала я не обращала на это внимания, предполагая, что пещеры закончатся каким-нибудь выходом у подножия гор. Однако чем дальше мы шли, тем тревожнее становилось на душе. Не настолько высоки были с виду эти фиолетовые скалы, чтобы спускаться к выходу из-под них по несчетному количеству ступенек и тоннелей. Хотя я никогда не бывала в горах, но телик-то смотрела! И про спелеологов видела, и про засыпанных шахтеров… ну, про этих каждый месяц передают, приводя мою тетушку просто в неистовую ярость.

– Превратили народ в рабов, жлобы проклятые! – рычала она, бегая по горнице. – Сначала экономят на чужих жизнях каждый деревянный себе на Куршевели, а потом лицемерно у гробов всякую ахинею несут!

Так что общее представление о том, как устроены горы, я имела и почти не надеялась увидеть сегодня небо и травку. И все равно страшно поразилась, когда мы оказались у внушительной железной двери, имеющей такой же серьезный вид, как дверца директорского сейфа. Только раза в три больше. Береза несколько раз повернула на двери ручку и устало прислонилась к стене, видимо считая, что откроют нам не сразу.

Однако ждать пришлось всего минуты две. Не успела я даже как следует рассмотреть стены тоннеля и решить для себя, природа такой создала или все же его кто-то выдолбил, как дверь распахнулась. Совершенно бесшумно, без малейшего шороха или звяканья, словно была изготовлена не из металла, а из ваты. Да если бы не мягкий свет, вырвавшийся из проема, я вообще пропустила бы этот момент.

За дверью стояла Малина, и это никого из ведьм ничуть не удивило: похоже, все точно знали, кто их тут встретит. А по моему сердцу снова ножом полоснула обида – могли бы предупредить. Хотя они и во время нашего подземного путешествия вели себя так, словно я была чемоданом без ручки. Говорили со мной только в случае крайней необходимости, ограничиваясь короткими указаниями типа «быстрей», «держись», «возьми» и тому подобное. Нет, я, конечно, еще не забыла, что и сама не собиралась с ними разговаривать, но выносить такое пренебрежение после того, как рисковала ради них жизнью, было довольно обидно.

Пока я, прикусив губу и сердито сопя, размышляла о непонятных и нелогичных поступках ведьм, Малина провела нас длинным коридором мимо нескольких закрытых дверей и приглашающе остановилась возле освещенного овала, ведущего в просторное помещение. Судя по стоящим вдоль стен кроватям, которые я заметила, еще не войдя внутрь, нам предстояло здесь обосноваться не на один час. А значит, нужно поспешить занять самое удобное место, уж в этом-то я толк знаю.

– Кэт, подожди, – поймала меня за плечо Лин. – Тебе не сюда.

Словно кипятком плеснули в лицо, так оскорбительно прозвучала эта простая фраза. Значит, не достойна я избранного общества, раз собираются отселить в одиночку. Или уж сразу в карцер?! А может, потому мне с ними нельзя, что боятся проговориться, ведь у них же все время какие-то секреты! Ну и ладно, плевать на вас, я не очень-то и хотела. Мне ваши тайны уже давно поперек горла, одни неприятности от них.

Я немедленно отступила от двери подальше и гордо стояла, независимо постукивая носком кроссовки, пока ведьмы прошмыгивали мимо Малины в свое новое жилье.

А потом так же гордо шагала за ней по коридору, поднималась по лесенке, затем по кованому мостику через поток, пока наконец не оказалась в неприметном закутке, куда выходила только одна дверь, такая же массивная, как и входная.

«Ну точно, как я угадала, вот он и карцер», – едко фыркаю, наблюдая, как Лин усердно ковыряет в скважине замысловатым ключом. Такими замками простые спальни не запирают. И в душе, несмотря на внешнюю браваду, постепенно нарастает беспросветное сомнение. Может, зря я не осталась в камере? Неужели не смогла бы объяснить Роулу, что сама не пожелала оттуда бежать, не чувствуя за собой никакой вины?

Вот почему я не сообразила в тот момент, что своим побегом подписываю себе обвинительное заключение?! Ведь людям с чистой совестью скрываться не нужно… вроде бы. А с другой стороны, столько случаев на хуторе рассказывают о том, как невиновные по тюрьмам сидят, а настоящие преступники по Майами гуляют.

А может, тут по-другому? Хотя, судя по подземелью… особенно по тому страшному столу…

И тут я вдруг вспомнила, как, убегая из темницы, проходила мимо него и случайно скользнула взглядом по чистой столешнице. Стоп… чистой? Но ведь маг, уходя, ничего не забирал… значит, взял кто-то другой?!

Ой. Нет, наверное, все-таки правильно я поступила, не оставшись в тюрьме. Или нет? Что-то совсем я тут запуталась.

– Входи. – Малина все-таки справилась с замком и распахнула передо мной дверь.

Осторожно заглядываю в комнату и, убедившись, что на камеру это вовсе не похоже, решительно шагаю внутрь.

– Возьми ключ, запрись и никому не отпирай, – прежде чем уйти, выдает мне ценные указания ведьма.

«Значит, на самом деле никакой это не карцер, там ключей не дают», – слегка расслабилась я, запирая за ней дверь.

При ближайшем рассмотрении комната оказалась очень даже ничего. Просторная, высокая, с зависшим под потолком магическим шаром, к виду которых я привыкла в замке Роула. И, несмотря на размер, обставлена лишь под одного – максимум двух жильцов. Сразу понятно, до меня здесь жил некто, занимающий в горном поселке значимое положение. Ведь в таком же по размеру помещении, куда поселили ведьм, стояло больше десятка коек. А вот мебель тут своеобразная. Кровать с металлическими спинками очень похожа на ту, какую я видела в краеведческом музее, зато стол со столешницей из цельной глыбы полированного фиолетового камня вполне мог бы стоять в доме какого-нибудь богатенького Буратины.

Впрочем, кроме кровати, из камня в комнате было все. И неподъемные скамеечки, прикрытые пушистыми шкурками, и выдолбленный в стене шкаф с занавесками вместо дверей, и ниши вместо полочек. Но больше всего порадовал санузел, вход в который я нашла за второй занавеской. Правда, искала-то я окно, хоть и понимала, что это по меньшей мере глупо.

Еще было бы неплохо найти хоть какую-нибудь еду. За все время пути мы останавливались, конечно, раза три на отдых, и даже горячий травяной настой ведьмы готовили для поддержания сил, но из еды у них было только немного хлеба и вяленая рыба.

Но ни на полках, ни в шкафу не обнаружилось даже остатков съестного, и это наводило на довольно конкретные мысли. Ни засохшей корочки, ни подгнившего яблока нельзя найти только там, где давно никто не живет. Или – где все тщательно убрали. Однако правильный вывод я пока сделать не могла, не хватало информации. А раз ее нет, не стоит и ломать себе голову, лучше отдохнуть, пока есть возможность.

Я спрятала рюкзак в шкаф и, сбросив кроссовки, влезла на кровать. Понемногу отступало напряжение, придававшее сил во время побега, и начинали ныть натруженные ноги и спина. И если сейчас на столе появилась бы вожделенная горбушка, густо намазанная растертым с маслом творогом, я еще подумала бы, стоит ли слезать с постели.

Как заснула, не поняла и сама, помню лишь, как снова снился дом, вроде еще родительский, но стоял он почему-то в поле. Толпа людей с едва узнаваемыми лицами таскала на длинный стол еду, строго объясняя мне, что это свадьба и трогать ничего нельзя, пока не приедут гости. А мне так хотелось стащить с блюда хоть махонький кусочек мяса или кружок колбаски.