Снег как пепел - Сара Рааш Страница 23

— Вы готовы превратиться в красавицу, леди Мира? — спрашивает Роза, не обращая внимания на то, что я так и лежу, уставясь на балдахин.

— Ты хочешь сказать, что сейчас я недостаточно красива? — выгибаю я бровь.

У Розы вытягивается лицо.

— Нет! Конечно нет… я хотела сказать…

— Забудь, Роза. Я шучу.

Я спускаю ноги с кровати и озираю спальню, прикидывая, что мне предстоит. С Розой и Моной пришли еще три служанки, и у каждой в руках сумки или одежда. Полагаю, мое прихорашивание входит в план Генерала. Так птичью тушку перевязывают перед готовкой. Но не могу же я, в самом деле, пойти на бал в своем дорожном одеянии! Я морщусь, расстроенная, что сразу этого не поняла. Я никогда не носила ничего красивее своей обычной потрепанной одежды. И не уверена, хочу ли выглядеть красивее. Каждый раз, как Дендера описывала мне бальные платья, у меня в голове крутилась одна мысль: «Снег небесный, сколько же ткани на них пошло! Наверное, пышные юбки выдумали для того, чтобы женщины не сбежали».

— Я понимаю, леди Мира. — Роза поворачивается к служанкам. — Приступим, девочки!

— О… сейчас? Постойте! — поднимаю я руки. — Мне нужна моя одежда и шакрам… Ай!

Служанки налетают на меня все вместе. Стаскивают с постели и водружают на тумбу для примерки. Я напоминаю себе дурацкое золотое дерево Ноума, у подножия которого люди устраивают песнопения.

— Мона, займешься ногами, Сесиль — корсетом и рукавами, Рахиль и Фрея — волосами и лицом, — руководит служанками Роза, точно генерал своими шумливыми и растерянными капитанами.

Меня крутят и вертят, впихивая в бесконечные слои ткани, всячески напудривая. Одна дергает меня за волосы, укладывая их локонами в высокую прическу, другая наносит что-то блестящее на мои губы и щеки, третья обувает меня в жесткие и неудобные туфли на каблуках, четвертая так сильно затягивает шнуровку на корсете, что живот прилипает к позвоночнику.

— Вы уверены… что все это… необходимо? — выдавливаю я между рывками затягиваемого корсета.

Я, конечно, понимаю, что для бала мне нужно принарядиться, но неужели обязательны такие неудобства? Разве не достаточно было бы простенького платьица? Или вообще не идти на бал. Но Мэзер с Генералом будут на этом балу, и мне не хочется ждать его окончания, чтобы наконец разузнать, что у них на уме. Лучше уж я потерплю слишком тесный корсет.

Роза окидывает меня взглядом, приподняв бровь и приложив палец к нижней губе. Ничего не говоря, она отворачивается и раскрывает дверцы шкафа. На каждой из них висит зеркало, и хотя вешалки и полки забиты платьями и ночными сорочками, я едва обращаю внимание на них, уставившись на свое отражение. У служанок Ноума золотые руки. Или я красивее, чем полагала. Меня облачили в пышное шелестящее платье рубиново-красного цвета с золотым узором на лифе. Золотистая вязь поднимается вверх и обрамляет ключицы, подчеркивая колье из плетеного золота, застегнутое на шее. Волосы превратились в великолепную массу заколотых назад белых локонов, часть из которых отпущена и обрамляет лицо.

— Ну-у-у? — Роза скрещивает руки на груди.

Кажется, она страшно довольна собой. Я закрываю рот. Не так и ужасно стать чуточку красивее.

— Вы… знаете свое дело.

Роза тихо вздыхает, а девушки, закончив меня «штурмовать», отходят в сторонку.

— Вы такая красавица! — воркуют они. — Он не сможет устоять…

— Что? — оглядываюсь я. — Вы о ком?

Мона закрывает свою сумочку с причиндалами для наведения красоты.

— О принце Тероне, леди Мира. Он будет сражен наповал!

Сын Ноума. Я хмурюсь, рассеянно сжимая в пальцах ткань юбки. Чувствовала же, что упустила из виду какой-то важный момент. Служанки начинают собираться, и Роза поторапливает их, наказывая проведать остальных гостей и узнать, не нужна ли кому из них помощь с приготовлениями. Соскочив с тумбы, я хватаю Розу за руку.

— Генерал Уильям и король Мэзер. — Удивительно, но титул Мэзера легко соскальзывает с языка. — Где они?

— Тоже готовятся к балу, леди Мира. Они предупредили, что встретят вас перед балом в библиотеке, если вы спросите о них.

— А когда начинается бал?

— Через десять минут.

Я потираю лоб, утихомиривая подступающую головную боль.

— Роза, если ты хочешь, чтобы я присутствовала на балу, то скажешь, где находится библиотека. Сейчас же.

Роза показывает рукой на коридор.

— Два поворота налево и один направо. Это будет первая дверь справа от вас.

Я бормочу слова благодарности и вдруг осознаю: я в бальном платье! Когда еще мне выпадет возможность так нарядиться? Я приседаю в реверансе, окунаясь в шорох юбок и облако ткани. Роза одобрительно хлопает в ладоши, а я выпрямляюсь и бегу к двери. Затем торможу, хватаю лазурит и прячу камешек в карман юбки. Мне нужно что-то для уверенности.

«Два поворота налево. Один направо. Первая дверь справа», — повторяю я про себя, проносясь по коридору мимо суетящихся слуг и незнакомых разодетых людей — наверное, знатных особ. Неудобно бежать в простом платье, но бежать в бальном платье — все равно что бежать, завернувшись в палатку. В конце концов я признаю поражение и задираю всю шелковую массу юбок вверх. Несколько придворных удивленно приподнимают брови, но я проношусь мимо них. Я довольна тем, что могу свободно передвигать ногами, и мне нет дела до их шокированных физиономий. Я была права: юбки выдумали для того, чтобы женщины не сбежали.

Дверь в библиотеку открыта, но, влетев туда, я обнаруживаю, что комната пуста. Книжные полки тянутся ввысь, достигая чуть ли не третьего этажа. Такие же высокие окна впускают в комнату лучи заходящего солнца. Надо мной кольцом вьются три балкона. В середине самого нижнего стоит роскошное фортепьяно. Я прохожусь по комнате и оглядываю каждый балкон, ища Генерала, Мэзера, Дендеру или кого-то из наших. И чем больше пустых уголков я вижу, тем сильнее колотится в груди сердце.

Я снова волнуюсь. Я слишком расслабилась, приготавливаясь к балу, принимая ванну, наслаждаясь роскошью и красотой Битая. И вот теперь стою тут, в корделлианской библиотеке, чуждая самой себе, разряженная и благоухающая лавандово-ванильным ароматом.

Пора смириться с тем, что я не смогу разузнать все до бала. Ведь именно такой жизни Генерал всегда и хотел для меня: чтобы я танцевала, смеялась и носила цветастые платья, чтобы вела беспечную жизнь.

Однако я никогда не хотела так жить. Дендера вспоминала о днях, когда королева Ханна устраивала пышные балы, ничем не уступавшие балам других королевств. Дамы наряжались в прекрасные платья цвета слоновой кости, а мужчины — в темно-синие костюмы, и все переливалось серебром и ослепляло белоснежностью. Я слушала ее истории и улыбалась, представляя все это, но мои сны заполняли не ее истории, а сражения. Наши придворные были такими же преданными гражданами, как и солдаты. Просто я никогда не жаждала той жизни, что вела при дворе Дендера. Для меня быть частью Винтера значило сражаться за него.