Призрачный ученик - Николай Метельский Страница 23

— Ты мне не нравишься, — определился я наконец с тем, что сейчас чувствовал.

— Ха! Ты мне, знаешь ли, тоже! — задрала она нос. — Идем, покажу тебе, чего ты никогда не добьешься.

А дальше меня водили среди гостей и рассказывали, кто на что горазд, не забывая напоминать, что драблу вроде меня никогда не достигнуть подобного. Но тут ведь такое дело… мне и не нужно ничего из этого. Проще говоря, для меня провели интереснейшую экскурсию в мир магии и крутых спецэффектов. Да ради этого я сюда и пришел! Я даже решил ей простить пренебрежительное отношение к нашей стране — в конце концов, она тоже ребенок, да еще и девчонка.

Познакомила она меня и с другими детьми. После третьего такого знакомства я понял, что дети магов мне не нравятся. Все они, узнав, что я драбл, превращались в задавак. А один парень даже поинтересовался, что на этом празднике делает низшее существо. Это было обидно, но победить его за один удар у меня не вышло бы, так что пришлось лишь хмуриться. Вообще я сильно пожалел в тот момент о желании дяди скрыть мою учебу у великого мастера.

— Низшее существо здесь только ты, — неожиданно для меня ответила тому парню Даан, — а это племянник Окава-сана.

— Да я… — вскинулся парень. — Да он всего лишь драбл, что ты его защищаешь?

— Он драбл, а ты — низшее существо, пошел прочь отсюда, — ответила она зло.

Лично я после таких слов точно не сдержался бы, а парень насупился и ушел.

— Круто ты его, — сказал я, когда тот удалился.

— Слабак, — процедила Даан. — Все вы, парни, слабаки.

А вот это было обидно. Я совершенно спокойно отношусь к тому, что недомаг. Плевать на магию. Но к обвинению в слабости с раннего детства относился крайне негативно.

— Я не слабак, — произнес я по возможности спокойно.

— Ты вообще драбл, — ответила она на это. — Если бы не просьба Окава-сана, я бы и слова тому придурку не сказала.

Я в тот момент испытывал двойственные чувства. С одной стороны, я был обижен и жаждал ссоры, а с другой — она показала и рассказала много чего интересного, да и заступилась, как ни крути.

— Все-таки ты мне не нравишься.

— Да мне плевать, — отмахнулась она.

— Да? — пришла мне в голову мысль. — То есть если я пожалуюсь дяде, тебе тоже будет плевать?

— Ябеда, — ответила она тут же, кажется, немного испуганно.

— Обижать младших тоже плохо, но ведь ты обижаешь.

— Ты… — поджала она губы. — Ладно, я приношу извинения за свои слова, но вы, парни, все равно слабаки, — отвернулась она от меня.

И опять она поставила меня в тупик — извинилась и оскорбила одновременно. Как на это реагировать-то?

— Ты просто старше, — произнес я. — Когда я вырасту, все изменится.

— Старше, младше — это просто отговорки, — скорчила она презрительную мину. — А лично ты вообще ни одного мага одолеть не сможешь, что уж про меня говорить.

— Это сейчас, — не сдавался я. — Вот увидишь, когда вырасту, стану самым сильным в мире.

За эти слова я удостоился еще одного презрительного взгляда.

— Если когда-нибудь сможешь победить меня, то гениальная Даан Мин Мэй выйдет за тебя замуж!

— Что? — удивился я ее словам. — Не нужна мне жена!

— У тебя, слабака, ее и не будет, — ответила Даан. — А уж меня тебе в жизни не победить!

Разнял нас незаметно подошедший дядя.

— Неужто маленькая Мин Мэй уже раздумывает над замужеством?

— Нет! — прыжком на месте развернулась она к дяде Ичиро. — То есть да, но не сейчас. И не за него, — указала она на меня пальцем. — И я не маленькая, мне тринадцать!

— Ладно, ладно, ты взрослая, — улыбнулся дядя. — Как вы тут, не скучали? Остались еще силы на безумства?

— Я совершенно не устала, — опять задрала она нос.

Я только плечами пожал. Прошедший день не идет ни в какое сравнение с моими ежедневными физическими тренировками.

— В таком случае, — чуть тише произнес дядя, — что выдумаете насчет того, чтобы поохотиться на великого духа?

— Хочу! — подступила к нему ближе Даан.

— Кен-чан?

— А Кёсахан-сан не против?

— Э… — замер дядя. — Конечно, против, но ведь потому это и охота.

— Ну-у-у… — протянула Даан. — Я-то думала, мы на дикого духа будем охотиться.

— Хех, ты главное им про «дикого» не говори, — усмехнулся дядя Ичиро.

— Ну… я это… не домашнего имела в виду.

— Ох, Мин Мэй, — приложил дядя руку ко лбу, — лучше вообще ничего не говори.

В общем, на «охоту» мы все-таки отправились, прихватив по пути еще нескольких детей. Меня эта беготня не впечатлила, да и не горел я желанием играть с великим духом — считайте, что я на него был обижен, ведь он посмел усомниться в том, что нет предела в развитии. Так что я откололся от компании детей, где был одним из самых младших, и пошел искать дядю Ичиро — он тоже как-то незаметно успел исчезнуть. Найти его, понятное дело, я сам не сумел, поэтому пришлось позвать Тетте-сан. Но самое интересное, что, когда дядя пришел за мной, я вдруг понял, что не знаю, зачем его искал. Как-то оно само собой получилось, а просить отвести меня во двор было даже для меня, восьмилетнего, слишком глупо.

— Я хочу домой, дядя Ичиро, — сказал я ему, замявшись.

И понял, что действительно не против. Еды налопался, соков напился, всякого повидал, и что теперь делать, уже не знаю, а дома меня ждут два друга, которым просто необходимо похвастаться тем, что я сегодня видел.

— Устал, малыш? — потрепал он меня по голове. — Ладно, пойдем, отведу тебя домой.

— А можно я переоденусь дома? — спросил я его.

— Конечно, — немного удивился он. — А-а-а… перед друзьями покрасоваться хочешь? — улыбнулся он. — И любишь же ты это дело, — качнул он с усмешкой головой.

Тогда мне оставалось только смущаться, но если бы в тот момент там оказался нынешний я, то обязательно заметил бы, что у меня постоянно перед глазами достойный пример для подражания. Что он, что учитель весьма любят красоваться перед окружающими. Дядя это делает не так очевидно, а учитель… ну, это вообще страшный показушник.

Друзья мой наряд оценили, важно покивав, и завистливо повздыхали при рассказе о самом празднике. Акира еще уточнил, что артефакт-переводчик, который мне выдал дядя, стоит порядка пятидесяти миллионов йен. И хотите верьте, хотите — нет, но после его слов клипса на моем ухе, про которую я и забыть успел, аж гореть стала. Может, мне и было всего восемь лет, почти девять, но цену деньгам я уже знал. Особенно таким деньгам.

Учитель, когда я рассказывал ему о празднике, тоже вздыхал завистливо.