Разрушитель божественных замыслов - Владимир Сухинин Страница 23

— Сам пришел и предложил помощь. Потом вместе отбивались от напавших орков, и лесных эльфаров, пока не появился Худжгарх. Еще он посадил меня по левую руку от себя на совете вождей, потом выгнал. — Я выложил информацию на одном дыхании и вздохнув, сказал: — Вот и все.

Луминьян кивал в такт моим словам, словно соглашаясь с ними или с тем, что он уже знал.

— Худжгарха тоже видел? — поинтересовался он.

— Видел, — неохотно ответил я.

— И какой он?

— Такой, как Вам, мастер, и рассказали.

— Я не о том. Что ты о нем знаешь? Это новое явление в степи, появившееся из сказок и надо знать, опасно оно или нет? Вот, я о чем.

— Это Вы у него спросите, — скривившись, показал на застывшего словно Будда Фому.

Луминьян поморщился:

— Говорил я уже со свидетелями, ничего не добился, одна мистика. Шестирукий, трехголовый в облаке тьмы, дух замученного человека. Пришел мстить оркам. Я сначала подумал, это твой дух восстал, очень на тебя похоже. Шумный, неукротимый. Но я ошибся, — он вздохнул, даже как-то с сожалением, что я оказавшись живым, разрушил стройную картину, которую он мысленно воссоздал. — Но ты на место Худжгарха точно бы подошел, — огорченно промолвил Луминьян. А Фома ожил и уставился на меня. Потом криво усмехнулся и ушел к нашему лорху.

— А как речного демона приручил? — не отставал с расспросами магистр, он с любопытством посматривал на меня и видно было, что от разговора испытывал удовольствие.

— За сиськи подергал, с тихим смешком ответил я. Хотите ее вам подарю?

— Зачем? — маг немного испугался.

— Для научных опытов.

— Эх, молодежь! — осуждающе прошамкал Луминьян, — одной сиську полизал, другую подергал… — и не закончив нравоучение, залез в свой возок. Я остался один.

…Наступил вечер. Приглашенные члены посольства потянулись на холм, где располагалось Ставка. Я подождал, когда они уйдут, переоделся и пошел следом за ними. Часовых прошел беспрепятственно, воины даже отсалютовали мне копьями, такую честь воздают муразам и приближенным великого хана. На вершине холма убрали все лишнее, расстелили ковры и расставили невысокие длинные столы, как я раньше их обозвал — достарханы, покрытые разноцветной тканью из неизменной конопли. Из нее они делают ткани, веревки и любимое средство шаманов, воскурив, которое они улетают в мир духов. Я специально не стал переться к ханскому столу, а спросил уже знакомого мне служку, где сидят Гремучие змеи. Он показал рукой, хотя осматриваясь, я сам уже увидел Ленею в окружении орков. Под их прищуренными, недоброжелательными взглядами, спокойно прошел к месту, где они сидели, и уселся напротив.

— Здорово, родокѝ! — как ни в чем ни бывало поздоровался я. Они молчали. — Хорошо выглядишь, Ленея, — перешел я к комплиментам, озаряясь самой лучезарной улыбкой, какую только мог изобразить.

— Ты зачем сюда пришел? — прошипела она, пытаясь убить меня взглядом. Орки, сидящие рядом с ней напряглись. Чтобы не доводить ситуацию до ссоры, достал из сумки золотую пластинку, выданную Великим ханом и молча показал всем оркам, сидящим, напротив. Увидев камлет, Ленея сразу «сдулась» и замолчала, орки приуныли.

— Я. По праву. Вхожу в род. Гремучих змей, — разделяя каждое слово, четко и уверенно сопроводил показ ярлыка словами. — И, если кто усомнится в моем праве, будет вызван мной на смертный поединок. И мне не важно, если от рода останусь только я и Правая рука, признавший меня достойным. Я прямо посмотрел поочередно каждому орку в глаза. Это был явный вызов, но его никто не принял. Ленея глаза опустила, а орки скривили свои рыла и отвернулись.

Вот так-то лучше, зеленые расисты, — злорадно подумал я. Клыки, цвет кожи еще не являются достоинством, главное, что в груди и в голове у каждого. Но додумать такие глубокие откровения, посетившие мою голову, мне не дали. Подошел пожилой орк, что ухаживал за ханом и, вежливо поклонившись, чем вызвал огромное удивление у моих новых родичей, попросил перейти за стол Великого хана. Пришлось с неохотой подчиниться. Меня усадили под насмешливым взглядом Муразы справа от Верховного шамана, тем самым показывая всем, мой статус, вхожего в ближний круг Великого хана. Вожди восприняли мое появление спокойно, Луминьян хмыкнул, а граф позеленел и стал похож на орка без клыков. Мое положение было выше положения посла.

Свою ложку дегтя добавил Быр Карам, он оглядел мой наряд и довольно произнес.

— Нехеец, ты чтишь наши обычаи и уважаешь наши чувства, своими делами ты заслужил полное имя. Ты страшен для своих врагов и опасен для друзей. Ты словно боевой лорх в шатре, куда бы не повернулся, что-нибудь да сломаешь. Поэтому имя тебе будет Тох Рангор. По-вашему, Тот Кто Ломает или Разрушитель из рода Гремучих змей. Хан милостиво кивнул, соглашаясь, шаман остался сидеть с непроницаемым выражением на лице. А я просто захлопал глазами, пытаясь понять, во что они втянули меня на этот раз. То, что они это делали из благодарности или из родственных чувств, я не верил. Вот ни капельки не верил. Стало быть, затевается новая интрига, и меня опять подставляют под чей-то удар. Эти верховные политики, искушенные в тайной борьбе за влияние и власть, ничего не делают просто так. Для них я и любой другой, подвернувшийся под руку, был всего лишь инструментом, козлом отпущения, громоотводом, сакральной жертвой.

— Дед? — я тихо обратился к шаману, — чего опять придумали? — Тот искоса посмотрел на меня и промолчал. Я не отступал: — Деда, за Ленею не беспокойся? я ее выручу, а ты помоги мне. — В глазах старика мелькнула искорка.

— Хан хочет переложить гнев вождей и шаманов, недовольных походом, на тебя. Думай, что будешь отвечать обидчикам, — одними губами еле слышно произнес он. — В общую драку за внучку не лезь, когда останется один победитель, я скажу, что делать, — он замолчал и опять превратился в статую.

Вот оно что, обиженные орки решили взять реванш и меня подставили специально. — Демон, что думаешь по этому поводу? — обратился я мысленно к советнику по орочьим традициям.

— Молчи хозяин и смотри презрительно, как только можешь. Делай вид, что они грязь под ногами. Насмехайся над ними в разговоре с шаманом. Один, другой попадет в глупое положение, остальные отстанут.

А что можно попробовать, успокоился я, если не выйдет, убью на фиг. Просто и без затей.

Сам Праздник начался сам собой без тостов и здравниц, все ели, пили хмельной гайрат, за столами нарастал шум. Орки о чем-то спорили, дело доходило до ругани, но потом накал страстей стихал на некоторое время, было далеко слышно чавканье и треск перекусываемых костей. Так продолжалось около полутора часов. Когда первый голод был утолен, а гайрата выпито достаточно, стали звучать возгласы о нарушении древних обычаев. Огонь в костер негодования подливали шаманы, о чем-то тихо говоря сидящим гаржикам. Но от их шепота, те распалялись еще сильнее. Один из них не выдержал, поднялся и направился к нам. Он остановился напротив и презрительно скорчив свою рожу, сказал, как выплюнул.