Юлианна, или Игра в киднеппинг - Юлия Вознесенская Страница 23

– Я вспомнил, как вы в первый день подружились с лягушатами, и решил, что вам должны нравиться книги о животных. Я угадал?

– Да, дядя Акоп. Спасибо вам большое!

– Читайте на здоровье, Анна Дмитриевна!

Но, выходя из библиотеки, Акоп Спартакович вдруг остановился в дверях и задумался.

А еще у Акопа Спартаковича, кроме Ангела Хранителя Акопуса, был свой персональный бес по имени Недокоп, или Недокопка, как его звали другие бесы. Это был мелкий черный бес с круглыми зелеными глазами на стебельках и огромнейшими ушами, свисавшими до колен. Немыслимые эти уши украшали сотни серебряных и медных колец, в то время как у Акопа было всего лишь одно скромное серебряное колечко в правом ухе. Бес Недокопка ужасно любил подглядывать и подслушивать «в пользу» своего подопечного, а потом нашептывать ему всякие пакости. Дело в том, что характер у молодого человека был в высшей степени неустойчивый: если один день он слушал своего Ангела Хранителя Акопуса, то на другой день прислушивался к бесу Недокопке, если вчера был в церкви, то сегодня шел в казино. Так и шла его жизнь, полосатая как зебра: день светлый – день черный. Идею купить книги для Ани подсказал ему Ангел Акопус, но это было вчера – вчера был Ангельский день. Сегодня Акопа Спартаковича направлял Недокопка, и он тут же постарался поправить дело, подсказанное Хранителем: подскочил к подопечному и начал что-то шептать ему на ухо.

– А угадал – значит и угодил, – задумчиво сказал Акоп Спартакович.

– Угодили, дядя Акоп.

– Не забудь сказать об этом боссу.

– Кому сказать?

– Нашему боссу Дмитрию Сергеевичу Мишину.

– А, папе… Хорошо, я скажу. – Ане стало грустно, что такой чудесный подарок Акопа Спартаковича оказался небескорыстным.

Как-то в библиотеку заглянула Жанна, увидела Аню, уютно устроившуюся с книгой на диване, и, как всегда, ничего не сказала. Но уже через полчаса в библиотеку явилась Юлька.

– Читаешь, сестрица?

– Читаю, сестра.

– Я тебе не помешаю, если тоже устроюсь здесь?

– Конечно, нет! А что у тебя за книга?

– Это «Агата Кристи».

– Ты любишь детективы?

– Валенок! «Агата Кристи» – это группа такая. Я буду музыку слушать.

Она включила телевизор, сунула DVD-диск в приставку и уселась напротив в кресло. Она ткнула в кнопку дистанционного управления, и тихая доселе библиотека будто взорвалась грохотом Юлькиной музыки.

В библиотеку через окна, вентиляционные отверстия и жерло камина так и посыпались бесы, привлеченные звуками любимой музыки. Они пустились плясать, кривляясь, вертясь и прыгая. Домовой Михрютка подпрыгивал на своих восьми лапах выше всех, даже выше Прыгуна, и при этом еще истошно мяукал по-кошачьи и плевался – в сторону Ани. Но рядом с Аней стоял Иоанн, и поэтому Михрютка плевал только издали и попасть в Аню никак не мог, а попадал все на своих партнеров по танцам. Те, естественно, в долгу не оставались, пинали домового копытами, лапами и хвостами. Визги и крики бесов вплетались в музыку, но Юлька, кажется, этого совсем не замечала.

Аня тоже не замечала бесов, просто Юлькина музыка ей очень не понравилась. Минуты три она терпела, но, убедившись, что сестра и не думает убавлять звук, молча взяла свою книжку и отправилась читать в сад.

– Правильно сделала, детка, – похвалил ее Хранитель Иоанн, идя за нею в сад. – Эта музыка не для хороших девочек.

– Жанночка, ты мне проспорила! – сказала Юлька Жанне, вбегая к ней в будуар. – Наша псковитянка удрала не через десять минут, а через три. Что бы еще такое выдумать, а?

– Отстань. Сама думай!

– Подскажи, Жанна!

– Нет, моя дорогая, ты же знаешь, что я принципиально в твоей игре против сестры не участвую. Не хватало мне услышать от Мишина, что я ссорю родных сестричек!

– Но ты же мне так хорошо подсказала с этой музыкой!

– Ничего я тебе не подсказывала и не собираюсь подсказывать. Я просто предположила, что Анна Мишина навряд ли больше десяти минут выдержит музыку, от которой ты так тащишься.

– Предположи еще что-нибудь, будь солнышком, Жанчик!

Из-за угла шкафа высунулась ухмыляющаяся черная морда ящера. Жанна незаметно для Юльки показала бесу кулак – «не тебя!». Жан исчез.

– Не буду. Это твоя проблема – портить жизнь сестре.

– Ежа ей в постель подсунуть?

– Она ему только обрадуется, ей как раз не хватает приятелей. Вспомни про лягушат!

– Цветочный горшок я на нее с лестницы роняла, водой из окна обливала, расческу ее клеем обмазывала…

– Горшок мимо пролетел, ты только цветок зря загубила. Воды она не боится, а расческа к раковине приклеилась, так что она ее и в руки взять не смогла. Акопчик новую ей купил.

– А он не догадался, кто Анькину расческу клеем вымазал?

– Нет, я ему сказала, что заклеивала над раковиной треснувшую заколку для волос, а расческа Анны там лежала – наверно, я на нее нечаянно и капнула клеем.

– Жанчик, что бы я без тебя делала?

Жан опять вопросительно высунулся из-за двери и снова исчез, когда Жанна махнула на него рукой.

– Юлия, сколько раз я просила тебя не называть меня Жанчиком?

– Больше не буду, Жанчик… Ой, прости! Но спасибо, что выручила с расческой, – и Юлька убежала по своим делам, а Жанна задумалась.

– Хочешь использовать ее нелюбовь к сестре? – спросил Жан.

– Угу. Почему бы мне ее не использовать в борьбе за свои права? Разве я не права?

– Ты права. Да здравствуют бесчеловечные средства в борьбе за права человека.

– Отвяжись!

– Ни за что и никогда – до самого твоего Перехода! А там, Жанночка, обниму я тебя крепко-крепко, и покатимся мы с тобой с крутой горки твоих грехов как на саночках – и прямо в преисподнюю!

– Отстань со своими глупостями, ты мешаешь мне думать.

– Это не глупости, отнюдь! Это наше с тобой общее темное будущее, Жанна.

– Ты никак меня адом пугать надумал, Жанчик?

– Нет, это я просто мечтаю вслух. Я знаю, что адом тебя не испугаешь, ты ведь его представляешь чем-то вроде вечной дискотеки.

– А разве это не так?

– Почти так, только с одной поправкой: музыка для всех, но не все под нее танцуют. Но ты пока не думай об этом, Жанна, головку свою красивенькую не утруждай. Ты лучше поразмысли о том, как заставить сестричек друг дружку извести.

– Вот я и пытаюсь.

– У тебя получится, я в тебя верю.

– Спасибо, бес.