Тени войны - Алекс Орлов Страница 23

Этой ночью на посту был ветеран Барни. Прослужив в «корсарах» десять лет, он имел кучу благодарностей и еще больше ранений, но в такой переплет попал впервые. Восемь человек, включая контуженого лейтенанта Листа, остались в живых после высадки. И драпали до самого океана. Хотя еще ни одного боя на земле не было.

Прислонившись спиной к смолистому стволу дерева, он предавался своим невеселым мыслям и вслушивался в ночные шорохи. Вот где-то в лесной чаще сначала тихо, а потом все громче и протяжнее дает о себе знать молодой шакал. Жутким свистящим покашливанием переругиваются в сухих ветвях деревьев гигантские летучие мышы, похожие на вурдалаков. Они то затихают, то вновь затевают злобные драки, и тогда становятся видны их фосфоресцирующие морды всех оттенков желтого, зеленого и синего цветов.

Вновь все тихо, только шелест стройных пальм да приглушенный шум прибоя заполняют всю темноту. Во всем этом кажущемся хаотическом нагромождении звуков прослеживается некая первобытная гармония, повторяющийся ритм. В лицо лезла какая-то мошкара, но Барни не замечал этого, охваченный новым для себя ощущением единства с миром природы. Старый солдат чувствовал причастность к этой неведомой жизни, к этой ночи. И что самое странное — Барни перестал видеть в этой планете врага. Потом он, кряхтя, присел на землю и устыдился своих невеселых мыслей: «Разнюнился. Эх, развалина!.. Все, вернусь целым и невредимым — займусь выращиванием овощей на огороде, и баста — отвоевался!»

Барни глубоко вздохнул и прислушался: в ночной симфонии послышались фальшивые ноты. Появилась натянутость и искусственность. Что-то заставило замолчать даже склочных вурдалаков. Солдат поднялся с земли и покрутил настройку датчика движения. Он еще не видел, но чувствовал какое-то перемещение. Отчетливо стали слышны шаги. Кто-то уверенно шел по лесу прямо на постового.

— Эй, кто здесь? — подал голос Барни. В ответ лишь мерные шаги.

— Я ведь не шучу! — Пальцем Барни перевел МS-400 на готовность. В казенную часть гранатомета скользнула кумулятивная граната. Оружие замерло, готовое выплеснуть всю свою мощь туда, куда уставились черные зрачки стволов. Барни дотронулся до спускового крючка. — Стой! Еще шаг, и я стреляю!.. Фу-ты, дьявол!.. Командир! Что же вы молчите?! Еще немного, и от вас остались бы одни подметки!.. Что же вы после контузии один ходите? — И Барни, опустив оружие, сделал шаг навстречу.

В тот же миг узкое лезвие, зажатое в сильной руке, вонзилось ему под броневую пластину точно в сердце. Не издав ни звука, старый вояка осел на зернистый морской песок.

Убийца выдернул стилет из тела, тщательно вытер его о комбинезон жертвы и аккуратно вложил в маленькие ножны, пристегнутые к щиколотке. Затем посмотрел по сторонам и, убедившись, что свидетелей нет, решительно двинулся к спящим под пальмами десантникам. Не дойдя до них десяти метров, он снял с пояса фугас, обозначив время подрыва, воткнул его в песок и, повернувшись, неслышно растворился в темноте.

Приближалось утро. Морис спал, балансируя на грани сна и бреда. Его раскачивало из стороны в сторону, проносились обрывки воспоминаний, перед глазами расцветали разноцветные вспышки, и от очередного приступа тошноты он проснулся. Тяжелую голову невозможно было поднять от земли, рот стягивала сухая горечь.

Морис нащупал на поясе маленькую фляжку и выпил немного воды. Услышав шум волн, он, набравшись мужества, поднялся и пошел к океану в надежде немного прийти в себя от морского ветра. Покачиваясь, он перешагнул через спящих и направился, подставляя свежему ветру лицо. Дошел до воды и направился вдоль набегающих волн по остающемуся пенному следу. Ветер становился сильнее и прохладнее, и мозги Мориса постепенно прочистились. Он вспомнил, что идет уже довольно долго, и, развернувшись, собирался уже возвращаться. Но тут прямо перед ним ярко полыхнуло. Даже, кажется, он ослеп на мгновение.