Пробужденный - Коллин Хоук Страница 23

И Амон с энтузиазмом потащил меня по тропинке. Я почему-то не разделяла его восторгов.

– Погоди-ка! А что, если этого места – ну, где нужно взывать к Анубису – больше не существует? Видишь ли, Египет весьма популярен у археологов. Особенно последнюю тысячу лет. И могилы они, гм, тоже раскапывали, – добавила я на тот случай, если Амон не поймет слово «археолог». – Слишком рискованно! К тому же останки твоих братьев могут быть где угодно. И раз уж мы о них заговорили, почему воскрешать их надо именно тебе? Почему они не могут проснуться сами? Ты же…

– Лилия, – и Амон, резко затормозив, сжал мои плечи. По телу тут же разлилась блаженная немота, словно я забралась в горячую ванну, а все сомнения показались мелкими и незначительными. Интересно, Амон сделал так специально? Или это было естественное свойство нашей связи? – Я обязательно отвечу на все твои вопросы, но мне нужно завершить церемонию, прежде чем над храмами Гизы поднимется полная луна. Надеюсь, они еще стоят?

– Ты имеешь в виду пирамиды? Да, но…

– Тогда нам нужно добраться до них как можно скорее.

– Но до полнолуния максимум месяц!

– Боюсь, времени еще меньше. – Амон бросил быстрый взгляд на небо. – По моим подсчетам, у нас около недели.

И он, снова схватив меня за руку, на всех парах направился к воротам парка.

Не прошло и минуты, как мы оказались в кольце людей, оглушенные гудками и фырканьем машин. Если я собиралась сбежать, сейчас было самое время. Вот только мне почему-то расхотелось это делать.

Да, я с трудом себя контролировала. Да, Амон использовал меня вместо батарейки. Да, он был древнеегипетской мумией. Вот только последние двадцать четыре часа я чувствовала себя настолько живой, какой не была все предыдущие семнадцать лет.

Заметив у ворот запряженную лошадьми карету, Амон улыбнулся и вскинул брови.

– Прости, Спартак, они ездят только по парку, – задыхаясь, объяснила я.

– Это к лучшему. В жизни не видел таких жирных лошадей. Думаю, я и на своих двоих их обгоню.

– Эй! – возмутился извозчик, до которого долетели последние слова парня.

Не обратив на него никакого внимания, Амон выскочил за ворота и решительно направился к ближайшему такси, хотя плашка на крыше не горела.

– Остановись, золотая колесница! – приказал он, властно вскинув руку.

Затем он наклонился к окошку со стороны водительского сиденья и принялся о чем-то беседовать с таксистом, хотя ему со всех сторон сигналили и показывали непристойные жесты. Наконец Амон выпрямился и жестом показал, что вопрос улажен.

Таксист, как оглашенный, выскочил из машины и распахнул передо мной пассажирскую дверцу.

– Прошу вас, мисс. Домчу в аэропорт в два счета!

Я замешкалась на тротуаре, и Амон протянул мне руку. Парень вглядывался в меня с таким напряжением, что я невольно задалась вопросом, а не читает ли он мои мысли.

– Ты со мной поедешь?

Не «ты поедешь со мной», не «садись и поехали». Ты со мной поедешь?

Амон предлагал мне выбор. Возможно, иллюзорный – но я оценила сам жест. Теперь у меня были если и не все факты, то хотя бы достаточно сведений, чтобы принять осознанное решение. Я не сомневалась, что у Амона хватит сил заткнуть мне рот и просто запихнуть в машину, но я была благодарна ему за вопрос. За драгоценный вкус свободного выбора.

Я всегда знала, что я трусиха – обласканная судьбой бесхребетная трусиха, которая пряталась от мира сперва в загородном особняке, а потом в пентхаусе роскошного отеля. Я целыми днями подстраивалась под людей, которые мне не нравились, и при этом воображала себя такой же свободной, как карандашные персонажи моих набросков.

И теперь, глядя в глаза Амона, я была в ужасе. Не потому что услуга, о которой он просил, выходила далеко за границы моей зоны комфорта. А потому что это приключение казалось моим первым и последним шансом вырваться из замкнутого круга. Выбрать другой путь. Стать другим человеком. Я слишком отчетливо представляла свою жизнь на добрые пять лет вперед.

Внезапно меня охватила отчаянная решимость. Я не знала, постарался ли для этого Амон – или в голове наконец щелкнул нужный тумблер, – но теперь я и в самом деле хотела поехать в Египет. Шагнуть в бездну. Ухватить шанс за хвост, каким бы сумасшедшим он ни казался, и выжать из него все возможное.

Я накрыла руку Амона своей дрожащей ладонью.

– Ладно.

В ту же секунду меня наполнило чувство гордости, что я все-таки нашла в себе мужество сказать «да», – и я торопливо нырнула в машину, пока не успела передумать.

Амон одарил меня лучезарной улыбкой и, склонившись к самому уху, еле слышно прошептал:

– Ты храбрее, чем думаешь. И у тебя в самом деле сердце сфинкса.

– Что ты хочешь сказать? – удивилась я, освобождая место для парня.

– В моей стране сфинкса обычно изображали мужчиной, но греки считали, что это наполовину женщина, наполовину львица. Думаю, правы были греки. Видишь ли, львица умна и храбра. На охоте она рискует жизнью, чтобы добыть пропитание для своих детенышей. Каждый зверь, которого она выслеживает, может стать для нее смертельным врагом – но она не оставляет охоту, помня о тех, кто от нее зависит. Обладать сердцем сфинкса значит обладать сердцем львицы. Но сфинкс – еще и защитница. Расправляя крылья, она вздымает великий ветер, который отгоняет зло.

– Значит, сфинксы тоже существуют? Я хочу сказать, если Анубис и мумии реальны, почему бы не быть и сфинксам?

Амон в задумчивости потер подбородок.

– Я не встречал ни одного. Но среди воинов ходят легенды, что храбрая женщина, отличившаяся в битве, может быть удостоена духа сфинкса.

– Ясненько. Ну, думаю, мне это не грозит – с драками у меня всегда было плохо. Да и хвост мне не пойдет.

Амон смерил меня оценивающим взглядом, будто всерьез рассматривал такую возможность.

– Что? – смутилась я.

– Ничего, – ответил он, сверкнув белозубой ухмылкой.

Я не удержалась и пихнула его локтем.

– Прекрати. И прекрати читать мои мысли!

– Поверь, я стараюсь изо всех сил, но твои чувства подобны огромной приливной волне. Я хотел бы от них укрыться, да не могу.

Я покосилась на зеркало заднего вида, гадая, какими психами считает нас водитель. Однако не похоже было, что он подслушивает. Честно говоря, на лице у него читалась… эйфория?

– Что ты с ним сделал? – шепнула я Амону. – Заколдовал?

– Всего лишь изменил для него наши образы, – прошептал Амон в ответ.

– В каком смысле?

– Ему кажется, что сейчас он везет двух самых уважаемых им людей.

* * *

Когда мы прибыли в аэропорт имени Кеннеди, я вытащила бумажник, чтобы расплатиться, но шофер ответил бурей негодования. Подавая мне рюкзак, он чуть ли его не облобызал, а потом долго тряс руку Амону. В итоге он не успокоился, пока не всучил нам визитку, заверил Амона в своей вечной преданности и взял с него обещание непременно позвонить, когда снова будет в Нью-Йорке.