Сезон Колдуна - Андрей Мухлынин Страница 23

Мне ещё предстояло отправиться в клуб, о существовании которого до сегодняшнего вечера даже слышать не приходилось и устроить допрос человеку, который мог бы вырубить меня одной левой. Позвонив в службу такси, я пошёл собираться, ограничившись лишь умыванием холодной водой.

Было бы неправильно сказать, что мне ещё не приходилось никого допрашивать. Каждому приходилось. Но лично я понимал, что у меня нет тех знаний психологии или той харизмы, которые заставляют людей добровольно выкладывать всю поднаготную. И у меня нет той грубой физической силы, с помощью которой при желании можно выбить правду.

Зато на моей стороне было кое-что покруче – магия. Нет ничего проще, чем разговорить с её помощью простого смертного. Надо было просто напугать его до полусмерти. Собственно говоря, сама магия для этого тоже не обязательна. Достаточно пары простых, но эффектно смотрящихся приёмов, ловкости рук и твердой уверенности в том, что все вокруг идиоты.

Порывшись в ящиках стола на веранде, я взял два кольца: одно с рубином, другое, давным-давно позабытое, – с янтарём. И тот и другой камни содержат в себе частичку стихии огня, но только в янтаре огонь мягкий, похожий на солнечные лучи, а в рубине это шар бушующего пламени. Чтобы приводить его в движение, я поставил с двух сторон от рубина по прозрачному топазу – камню с частицей стихии воздуха. Оба кольца с внутренней стороны были покрыты вязью рунных заклинаний и черпали энергию из тепла моего тела, преобразовывая её в нечто гораздо большее. Секрет был в том, что янтарное, согревая меня, могло хоть и ненадолго, но значительно усилить второе – рубиновое. В критической ситуации это может дать очень, очень большое преимущество.

Проковыляв в прихожую, я взял там посох и рассмотрел его со всех сторон. Красное дерево – хороший, легко обрабатываемый материал. И чаще всего используемый для изготовления таких вещей. Лучше красного дерева только чёрное, однако оно, наоборот, используется крайне редко. Во-первых, его трудно достать, и для большинства практикующих магов, ведущих спокойный, тихий образ жизни, результат никогда не оправдает ни труда, ни расходов. Во-вторых, чаще бывает достаточно и обычного дуба.

Я повертел посох под светом. Он только казался гладким. Под определённым углом становилось видно, что тонкий верхний слой дерева был вытравлен, и по всей длине посоха, а особенно по его навершию, тянулись длинные слова на непонятных мне языках. Из знакомых символов я нашёл несколько знаков стихий. Скорее всего, передо мной был обычный элементаристский посох – артефакт для обращения к окружающим его стихиям. На нём не нашлось ни одного знака Дара, то есть посох создавался не для мага, а для кого-то попроще. Для волшебника, например. Нет, я, конечно, не стал бы пользоваться магической вещью, сделанной для другого – слишком уж это непредсказуемо, но мне же надо было на что-то опираться?

С улицы посигналили. Надев ботинки и плащ, я заглянул в зал и сказал:

– Идём.

Ева, всё это время молча наблюдавшая за моими действиями, удивлённо уставилась на меня.

– Куда?

– Ты – домой, я – работать. Если хочешь, можем поменяться.

– Работать? – переспросила она. – В таком состоянии?

Я подался вперёд и с воодушевлением фанатика проговорил:

– За это мне платят сверхурочные.

– Нет… – Снеговская собралась и повторила: – Нет.

– Ох! Если тебе стыдно идти рядом со мной, то на улице уже темно… – я отвернулся. – Но раз хочешь остаться – оставайся. Только ничего не трогай. Кроме посуды на кухне. Её можешь вымыть.

– Нет, – ещё твёрже заявила Ева. – И вот что: я с места не сдвинусь, пока не узнаю всей правды. Во что ты меня втягиваешь?

– Ни во что, – солгал я.

Она ждала. Правды, полагаю. Но больше мне нечего было ответить. И я не хотел отпускать Еву одну на ночь глядя. В конце концов, у неё действительно могли быть проблемы из-за меня.

– Ну? – Снеговская изогнула бровь. – Начнём с простого. Как ты там меня называл? Эмпат?

– Хорошо, – отступил я. – Завтра.

– Что «завтра»? – строго спросила она.

– Завтра ты узнаешь, что к чему. Обещаю. А сейчас пошли, я опаздываю.

В конце концов, завтра я могу точно так же навешать ей лапшу на уши.

Демонстративно фыркнув, Ева прошла мимо меня с оскорблённым видом, надела пальто и вышла на улицу.

* * *

Всю дорогу Ева молчала, напряжённо о чём-то думая. Только когда я вызвался проводить её до подъезда, она решительно остановила меня и напомнила, что завтра я должен буду рассказать ей всё.

– Поссорились? – спросил таксист. – Бывает. Мы с женой по молодости так ругались…

– Она мне не жена.

Он рассмеялся.

– Это оно всегда так бывает: сначала говоришь себе, что никогда не женишься, а однажды просыпаешься с кольцом на пальце и думаешь: «Как так вышло?!» Вот что я тебе скажу, парень, бежать надо от двух типов женщин: от тех, которые всё время о чём-то просят, и от тех, которые никогда ни о чём не просят. Первые сядут на шею, вторые будут всю жизнь пилить. Если твоя не такая – не упусти её.

Фыркнув, я велел таксисту ехать в «Пек-low». Он встрепенулся и оценивающе посмотрел на меня. В свою очередь я покосился на него:

– Что?

– Нет, ничего, – он пожал плечами. – Просто… как бы сказать? Не очень-то ты похож на…

– Бездельника, шатающегося по ночным клубам? – предположил я.

Таксист снисходительно улыбнулся.

– По таким ночным клубам.

Его улыбка мне не понравилась.

– Каким это «таким»?

– Ты не знаешь? Говорят, его владелец сказочно богат, и плевать хотел на все законы. В этом клубе творится чёрт-те что, все развлечения… – таксист понизил голос. – Вплоть до тяжёлых наркотиков. Развлечения недешёвые, так что там ошивается «золотая молодёжь». Жизнь прожигают.

– Дотла, – пробормотал я. – Ну так чем же он отличается от остальных клубов?

Таксист хрюкнул. Ему, возможно, ему хватало сказанного ранее, чтобы обходить подобное заведение стороной. Я кивнул на дорогу и ухмыльнулся.

– Поехали. Соскребём с молодёжи позолоту.

Действие обезболивающего постепенно достигало максимума, и я уже мог двигаться не морщась. Отвернувшись, я принялся считать оранжевые фонари, проносящиеся мимо под чередование музыки и невнятного бормотания диктора на радио. Думать не хотелось, да я и не думал.

Не думал, пока одна назойливая мысль не закралась ко мне в голову: что в моменты, требующие от нас активных действий, мы всеми силами стараемся бездействовать. Я всё проворачивал её в себе, и понял наконец, что веду себя как тот хоббит, которому хотелось остаться в уютной норе, когда вокруг уже вовсю рыскали чёрные всадники. Нельзя больше просто ждать следующего удара. Если мне будет известно, кто и когда его нанесёт, я буду готов ответить. Для этого надо двигаться, а не топтаться на месте.