Череп со стрелой - Дмитрий Емец Страница 23

– А берсерки что, тоже? – спросила Яра.

– Берсерки не по моему ведомству, о них рассказал бы мой коллега Тилль, но он, к сожалению, задерживается… Но могу рассказать о своих канареечках!

– Ага-ага! В нашем салоне проходят акции, действуют ежедневные ссылки для экстрасенсов! – насмешливо сказала Яра.

Ул предостерегающе кашлянул и дернул Яру за рукав, умоляя ее не нарываться. Злить боевых ведьм было опасно, особенно безоружным и вдали от укрытий. Вспылить они могли не только от слова «экстрасенс». Многие из них абсолютно искренне смеялись над экстрасенсами. У большинства рядовых ведьмарей своя внутренняя версия, чему он служит. Чего ему его личный эльб наплел, той версии он и держится. Стихиям, звездам, духам, единому информационному полю, космическому разуму, непознанным законам Вселенной. Кто-то вообще мнит, что прорвался на высшую ступень эволюции, а остальные перед ним инфузории туфельки. А так как степень эволюции у каждого своя, то и крышу у каждого сносит в свою непредсказуемую сторону. Вроде человек внешне нормальный, улыбчивый, а скажешь при нем невинное слово «холодильник», а он тебе – раз! – откусил нос, потому что, оказывается, он главный генерал всех газовых плит и у них с холодильниками война.

Белдо прыгал вокруг девушки с вплетенной в волосы фольгой. На вид она была едва ли старше Рины.

– Фи́а! Наша восходящая звезда! – прощебетал он.

– И как же она звездит? – поинтересовалась Наста.

– Ее фантазии оживают! У этого явления есть один большой худой плюс и один маленький толстый минус. Плюс – что это очень-очень больные фантазии. Минус – Фиа плохо умеет ими управлять. Из-за нее – ай-ай! – мой собственный форт иногда несет потери! – Дионисий Тигранович, как добрый дедушка, погрозил Фиа пальцем.

– А фольга зачем?

– Фольга – некоторая страховка от особо опасных фантазий. Иначе они и ее бы прикончили. Заодно и антенна. Усиливает мысленный сигнал, – охотно объяснил Белдо.

Девушка, о которой он говорил, смущенно потупилась и, как по клавишам рояля, пробежала пальцами по пуговицам своего пальтишка. Пальтишко было тонкое, пролетевшее мимо погоды. Фиа мерзла, дула на пальцы и как-то вопросительно, точно потерявшаяся собачка, смотрела на Сашку.

Сашка отвернулся, потом снова быстро взглянул на нее. Что-то в этой девчонке было знакомое. Он напряг память и вспомнил. На даче, летом, года три назад. Он шел через мостик, а на мостике стояла и от дачной скуки плевала в воду компания: три девчонки и четыре парня. Чувствовалось, что сложилась компания недавно и отношения между ее членами пока не распределены. Втайне всем было еще неуютно, все очень смущались, пытались показаться круче, чем они есть, и свою крутость выражали очень просто: обижали самую маленькую, самую беззащитную девушку.

Совместно издеваясь над девчонкой, компания обретала некое единство и в этом единстве сближалась. Так что свою социальную роль бедняжка все-таки выполняла. Сашка прошел бы мимо, потому что спасение всех встречающихся изгоев не было его работой, но в момент, когда он проходил, самому большому шутнику вздумалось выудить у себя из носа козявку и повесить ее девушке на спину. Девушка не понимала, в чем дело, а остальные уже ржали, разевая рты.

Сашка повернулся, лениво ушел от удивленного полумаха-полутолчка, которым его попытались встретить, и со средней силой ударил главного соплемета прямым в печень. Животик у соплемета оказался предсказуемо дрябленьким. Герой сложился как тряпочка, а Сашка взял девушку под локоть и увел ее с мостика. На них никто не бросился. Ему орали вслед, но, когда он оборачивался, затихали. Обычное поведение мелких собачек: чем громче брешут, тем меньше шанс, что бросятся.

Говорили они о какой-то ерунде, а у ворот ее дачи расстались, Сашка вскоре уехал, и никакого продолжения история не имела. Он даже ухитрился забыть, как девушку зовут, если тогда она ему сказала. И вот теперь она снова появилась в его жизни.

Белдо подпрыгнул, перебежал на носочках, и его умное личико вынырнуло совсем близко от Сашкиного лица:

– Что-то не так? Как-то ты странно смотришь!

– Все не так! Кривой день! – сказал Сашка.

Дионисий Тигранович хмыкнул, оценивая ответ.

– Трудно с этим поспорить! Ну, продолжаю представлять! Это Дайни! – Белдо снова скакнул куда-то и коснулся пальцем костяного ожерелья смуглой ведьмочки. – У Дайни два дара. Она видит глазами мертвых зверушек, если они не совсем прогнили, и может находить любые кости!

– Завидую! – зачем-то брякнул Сашка.

Ул толкнул его ногой, дружески советуя помолчать и сойти по этому случаю за умного.

– Недавно в центре Москвы Дайни рухнула на асфальт! Мы заволновались: вдруг плохо человеку! Младочка собралась бежать в аптеку за нашатырем! – сообщил Белдо.

– Неправда, нашатырь у меня был с собой. Но вы сказали: нечего лекарство переводить, сама очухается! – влезла Млада.

– Не ври, ты все забыла! – не моргнув глазом, продолжал Дионисий Тигранович. – Так что же вы думаете? Прямо в начале Ильинки, ну несколько метров буквально, как улица началась, под грунтом находится полный скелет ящера. Сохранность идеальная! И Дайни смогла его разглядеть! Дайни, кто это был?

– Мозозавр… рептилия такая, в первичном море жила. Сам скелет метров двенадцать. А лежит где-то вдвое глубже метро… – неохотно буркнула Дайни.

Ощущалось, что своей находкой она гордится и обсуждать ее не хочет, особенно со шнырами. Дионисий Тигранович не стал дожимать и перепорхнул на следующую ведьмочку.

– Это Аннет… – Он оглянулся на дамочку с кошкой и глиняной трубкой. – Дар ее весьма однообразен. Она выдувает шары смерти, и ничего больше!.. Но все же моя главная надежда – вот он! Зовут Гена! Не правда ли, хорош?

Белдо махнул ручкой, выдвигая вперед молодого человека и разворачивая его так, чтобы всем было видно. Правильные черты лица, белоснежная улыбка, короткие русые волосы. В небесных глазах скучала победа. Чем-то он напомнил Рине Гамова, но Гамова более упрощенного и, если можно так выразиться, усредненно-адаптированного под общеженский вкус. Что у Гены было действительно прекрасно, так это нос. Породистый, с горбинкой, твердый и чуть раздваивавшийся на конце, он казался живущим отдельной жизнью, как нос какого-нибудь муравьеда.

– Генчик! – умиленно сказал Белдо. – Ну разве не хорош? Расскажу историю нашего знакомства! Однажды для скромных, абсолютно гуманных опытов мне понадобилась свежая печень льва. А где в Москве взять льва? Я отправился в цирк и встретил там Гену. В антракте он фотографировал детишек верхом на пони. И не только детишек… Гораздо чаще на бедного пони лезли взрослые женщины. Срывали с себя серьги, кольца, опустошали сумочки… Я бы не заметил, но Младочка обратила мое внимание на эту несуразность! Чтобы спасти бедную лошадку, мне пришлось взять Геночку в свой форт. Я, как мафиози, сделал ему предложение, от которого невозможно отказаться!

Красивый берсерк польщенно гоготнул. Смех у него был глуповатый.