Война - дело семейное. Перехват - Инна Георгиева Страница 23

Лакшми выразительно фыркнула:

— Я не говорю, что буду сражаться с ним в честном бою. Но вот он сейчас в криокамеру уляжется, заснет, мы ему крышечку аккуратненько приподнимем, быстро ножку сломаем и закупорим обратно. Он даже проснуться не успеет. А потом скажем, что так и было!

План был совершенно нереализуем, потому засмеялись мы все втроем. В другом случае Вейлинг бескомпромиссно встала бы на сторону Танта. Вернее — его пока целой ноги. Да я бы в криокамеру и сама не полезла, чтобы волку лапу ломать. Вдруг бы он очнулся в процессе? Нет — я бы ее просто заколотила. Намертво. Пускай себе спит, как Ленин в мавзолее. Кстати, если бы у меня гарантия была, что он тоже четыреста лет в одной позе молча пролежит, — я бы за него даже замуж вышла. Для маминого успокоения.

Все еще посмеиваясь, мы ступили на «Кассиопею». Первым шло техническое отделение, где рассматривать было нечего — узкий коридор и толстые стены, за которыми скрывались «внутренности» кораблика. Сразу за коридором располагалась спальня — небольшое круглое помещение, в котором «ромашкой» выстроились криокамеры. И уже за спальней находилась командная рубка. Все! Больше в звездолете ничего не было. Хотя какой это звездолет? Так, управляемая космическая шлюпка. Эдакая катапульта для перемещения на длинные дистанции. Даже столовой и санузла нет! Команда нужна только для взлета и посадки, остальное делает компьютер. А мы себе спим. Можно сказать — идеальный способ путешествия. Если бы не одно «но».

— Опять ты?! — Мэтр О’Коннор злобно покосился на змеелюда. — Ну сколько можно?! Макмиллан, ты точно отдал начальству мое заявление?

— Какое еще заявление? — уточнила Эйва, не отрываясь от пристального разглядывания себя в зеркало пудреницы.

— Где я прошу приписать нас к другой команде! — решительно отрезал ирландец. — В которой не будет инопланетянина с покрытым чешуей хвостом! — Он яростно всплеснул руками и повторил фразу, которую мы слышали из его уст каждый раз перед новым совместным вылетом. — Я его ненавижу!

Ревус только улыбнулся — религия не позволяла ему ответить. Более того: она не позволяла ему дать ответить нам! А ведь нам было что сказать. Но еще мы были чертовски толерантны. Потому придумали свой способ поддерживать змеелюда, не обижая его внутреннего пацифиста.

— Да мы его все периодически ненавидим, — вздохнула Эйва.

Краем глаза я заметила, как вытянулось лицо Танта.

— Особенно я. — Вейлинг ловко забралась в свою временную «постель», уселась, по-турецки скрестив ноги, и достала зеркало. — Как же я тебя иногда ненавижу, Ревус!

Брови Фенрира сошлись на переносице, и он таки не выдержал. Навис над моим плечом:

— Что за настроение в вашей команде, леди?

Я равнодушно пожала плечами и даже не попыталась скрыть свое желание оставить мистера «самого умного» без информации. Но До Фан Джун оказался болтливее:

— Да нормальное настроение для женщин, которые просыпаются после гиперсна, смотрят на себя в зеркало, затем — на соседа, снова в зеркало и… брр! — Корейца передернуло. — И устраивают вой о потерянной красоте, — закончил шепотом, исподлобья бросая на меня косые взгляды.

Я демонстративно фыркнула и отошла к своей криокамере. Да, признаю — грешна. А вы бы посмотрели на себя после таких перегрузок: синяки под глазами, вены выделяются даже на лбу, кожа белая как у покойницы. Вот она — цена скоростных перелетов. И это еще хорошо, что мы спим в процессе, иначе симптомы пополнились бы тошнотой, головокружением, потерей ориентации и множеством других интересных ощущений.

— Ненавижу тебя! — буркнула в сторону Ревуса.

Тант с хмурым видом сложил руки на груди.

— Что-то я запутался, — спросил он у До Фан Джуна. — Ладно, дамы внешностью недовольны. Но змеелюд-то тут при чем?

— А он каждый раз при уходе на сверхскорость сбрасывает кожу, — с готовностью объяснил Хамелеон. — Линяет, другими словами. И просыпается такой красивый, как будто вчера родился. Вот мы ему и завидуем всей толпой.

— Мг… — неуверенно кивнул Тант. Потом перевел взгляд на разгневанного О’Коннора. — А этот что, тоже не рад синякам под глазами?

— Да нет, — хихикнул До Фан Джун. — Ему капсулу каждый раз чистить приходится. Чешуя у Ревуса мелкая, забивается повсюду. Вот О’Коннор и бесится.

Словно в подтверждение его слов ирландец с силой ударил ладонью по прозрачной крышке криокамеры и рыкнул сквозь зубы:

— Ненавижу, слышишь?!

— Да слышим, мэтр, слышим, — усмехнулся Касиус. — Угомонись уже.

Если он действительно хотел успокоить пилота, то это была явно не та тактика. Но он не хотел, и мы все это прекрасно понимали. В том числе О’Коннор, который смерил Заклинателя разъяренным взглядом и пулей вылетел из спальни. Мы дружно загоготали. Тант тоже улыбнулся, но, скорее, для приличия. Я по глазам видела, что он не все понял. Пожалуй, это и правда странно выглядело: когда команда вместо поддержки выражает коллеге такое себе коллективное признание в обратном. Но не стану же я рассказывать этому напыщенному индюку предысторию нашей почти семейной шутки! О том, как несколько лет назад мы оскорбили в лучших чувствах мэтра О’Коннора, когда поддержали его претензии к Ревусу, но по прямо противоположной причине. Нет уж! Пускай помучается неведением, любознательный наблюдатель.

— Леди Доусон, иногда ваша группа ведет себя очень странно, — задумчиво отметил Тант.

— Моя группа ведет себя в соответствии с ситуацией, лорд, — отрезала я, забираясь в капсулу. — Не наша вина, что ваша неосведомленность мешает вам это понять.

— Возможно, тогда вам все же стоит меня просветить? — подошел волк к соседней камере.

Я скосила на него глаза:

— Предпочитаю не… распространяться… — последнее слово выдохнула через силу охрипшим голосом.

Случилось нечто. Тант снял рубашку, и меня будто электрический заряд прошил. От макушки до кончиков пальцев на ногах. Я как девочка уставилась на его голый торс. Широкий, гладкий, что для волка вообще нонсенс, с четко прорисованной рельефной мускулатурой. Словно завороженная, я не могла оторвать глаз от его мощных плеч и узкой талии. Такая странная… нет! Совершенно ненормальная реакция.

Черт подери, я что, волчонок двадцатилетний?! Или голой мужской груди никогда не видела? Да нам Касиус такое на каждой тренировке демонстрирует! Он вон и сейчас водолазку стянул: видите ли, она ему спать мешает. А Касиус — это вам не хухры-мухры. Это почти бог! А без рубашки, так конкретно греческий Аполлон! Сказать, что Тант был лучше сложен, — нагло соврать. Он ниже ростом, уже в плечах, кубики на животе не такие внушительные. Так почему же я уставилась на него, как выпускница института благородных девиц, а единственной внятной мыслью, пришедшей в голову, было: «Как же давно у меня не случалось…»?!

— Надеюсь, однажды вы расскажете мне о своей группе все, леди Доусон, — не глядя в мою сторону, сказал Фенрир, и я наконец выпала из прострации. Громко выдохнула, поспешно отводя глаза.