Сезон ведьмовства - Наташа Мостерт Страница 23

— Как ты сказал, кто он?

Фрэнки повернула голову и сощурилась на солнце. По ее настоянию они выбрали столик на летней площадке, хотя Габриель терпеть не мог принимать пищу на открытом воздухе. Где-нибудь в сельской местности завтрак на природе несет в себе некое буколическое очарование, но в центре города приходится сидеть в неприятной близости от прохожих, которые так и норовят плюнуть или чихнуть тебе в тарелку, не говоря уж о выхлопных газах, изрыгаемых автомобилями.

— Исидор? Мой приятель. Отлично разбирается в компьютерах и способен из-под земли достать любую информацию. Я попросил его порыться в Сети насчет Минналуш и Морриган Монк, может, найдется что-нибудь интересное. — Габриель глянул на часы. — Пунктуальностью, к сожалению, Исидор не отличается, но скоро должен прийти. — Он махнул рукой, подзывая официантку. — Еще кофе?

Фрэнки раскрошила круассан на тарелке.

— Нет, спасибо. Вчера ночью я, кажется, напилась кофе на всю оставшуюся жизнь.

— Как чувствует себя Уильям?

— Лучше.

Габриель кивнул. Сегодня Фрэнки не склонна к разговорам, да и выглядит утомленной. Красное платье лишь подчеркивает усталость на ее лице, жизнерадостный цвет невыгодно контрастирует с мертвенно-бледной кожей, резче обозначает сухость губ. В глазах Фрэнки застыла глубокая печаль. Значит, старик действительно ей не безразличен. Габриель почувствовал внезапный — и неприятный — укол ревности. Фрэнки осталась там, в прошлом. Какое ему дело до ее чувств к мужу?

— Ты любишь его?

— Это тебя удивляет?

— Нет. Если честно, Фрэнки, ваши отношения… из разряда безумной страсти?

— Скорее из разряда взмокших от волнения ладоней и полуночных грез. — Она подалась вперед. — Я еще никогда так не любила.

— Вот как.

На лице Фрэнки промелькнула усмешка.

— Ты полагаешь, ни один мужчина в мире с тобой не сравнится?

— Ну почему же, — пожал плечами Габриель, но мысленно съязвил: что такого есть у Уиттингтона, чего нет у Блэкстоуна? Разве что нескольких сот миллионов.

— Ты неподражаем, — коротко рассмеялась Фрэнки. — Всегда считал себя самым выдающимся созданием на земле. Похоже, время мало что изменило.

Габриель смерил Фрэнки холодным взглядом.

— Ладно тебе, перестань дуться, — улыбнулась она. — Лучше расскажи про свой визит к сестрам Монк. Говоришь, за исключением фотографий, других следов Роберта обнаружить не удалось?

— Нет, — вздохнул он. — Более того, я не уловил отпечатка его присутствия в доме.

— А та женщина в маске с вороном на плече? Отпечаток ее образа ты почувствовал?

— Боюсь, нет.

— Совсем?

— Ничего конкретного, хотя я по-прежнему думаю, что мы на правильном пути. Вопрос в том, кого из сестер я видел во время «скачка» — Морриган или Минналуш? На фото я рассмотрел обеих, но лицо женщины закрывала маска, а на голову был накинут капюшон, так что я до сих пор не знаю, которая из них приходила в ту ночь к бассейну.

— Сестрички очень близки, — нахмурилась Фрэнки. — Почему не предположить, что ты видел сразу обеих?

— В «скачке» я четко ощущал одну женщину. Если произошло убийство, в нем виновна только одна из сестер. Одна женщина из плоти и крови положила руку на лицо Роберта Уиттингтона и толкнула его под воду. Возможно, другая сестра обо всем знала и впоследствии помогала замести следы, но деяние совершил один человек.

— Деяние… О господи! — Фрэнки передернуло. — Какое холодное, безличное слово. Ты понимаешь, что тебе придется еще раз выйти в «скачок», вернуться назад и разобраться в том, что видишь?

— Да, я об этом думал.

— Когда будешь готов?

— Скоро, — пообещал Габриель.

На самом деле его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он был весьма заинтригован увиденным во время «скачка» — еще бы, такой эмоциональный всплеск! Разумеется, исследовательский азарт, который всегда служил главным стимулом к выходу в чужое сознание, в большой степени присутствовал и сейчас.

С другой стороны, Габриелю вовсе не улыбалось еще раз пережить собственное схождение с ума, да и в шкуре утопленника пришлось несладко. Более того, когда он вышел из последнего «скачка» и вернулся в реальность, его мозг еще долго оставался истерзанным, как футбольный мяч в конце сезона. Такое случилось впервые, и это пугало Габриеля. Решившись на второй «скачок», он будет похож на безумного ученого, который вводит себе дозу новоизобретенного, непроверенного и, возможно, опасного лекарственного средства, чтобы на себе опробовать его действенность.

— Кстати, я хотела спросить, — Фрэнки указала на забинтованное запястье Габриеля, — что у тебя с рукой?

— Поцапался с бешеным котом. Вчера вечером, в Монк-хаусе.

— Кота я помню. Если не ошибаюсь, черный как уголь?

— Милая зверюшка. Чуть не отхватил мне руку.

— Ты же сам его раздразнил, — улыбнулась Фрэнки.

— Раздразнил?

— Когда я приходила в дом, он мурлыкал и терся о мои ноги. Чудесный пушистик.

Габриель собрался возразить, но тут через столик протянулась длинная тень и на его плечо легла чья-то ладонь.

— Извините за опоздание, — широко улыбнулся Исидор.

Он был одет в розовую безрукавку и цветные пляжные трусы, из-под которых торчали тощие ноги, бледные и волосатые. В руке он держал глянцевый желтовато-коричневый портфель. Портфель в сочетании с пляжными трусами выглядел весьма импозантно.