Легенды Зоны. В петле - Ежи Тумановский Страница 23

Профессор Версоцкий возвращался домой, где все должно было пойти совсем иначе.

Слабый шум возни и удивленные восклицания вырвали его из сладкой грезы. Кто-то, судя по звукам, тащил что-то из глубины стеллажей и при этом громко ругался.

– Ты кто такой, мать твою? – вопрошал этот «кто-то», и, судя по интонациям в его голосе, был он не просто удивлен, а шокирован увиденным.

Несколько секунд Версоцкий рассеянно прислушивался, а потом сообразил, кто мог вызвать столь сильные эмоции у одного из солдат охраны бронепоезда. Он осторожно поменял позу и прильнул глазами к тонкой щели, оставшейся между створкой двери и стеной отсека. Здоровый, похожий на грубый каменный памятник питекантропу сержант нависал над худеньким Зюзей, как асфальтовый каток над улиткой, и, судя по выражению лица, также плохо понимал, что происходит, как и его «находка». Зюзя посматривал на вояку, когда он начал его встряхивать за шиворот, но не осмысленно, а как бы вскользь, точно на блестящую безделицу или необычный предмет мебели. На губах его пенилась слюна. Кажется, этим он больше всего и бесил сержанта.

– Кто такой? – суровым голосом спросил тот и, не дожидаясь ответа, шлепнул Зюзю по щеке.

У Версоцкого все оборвалось внутри. Он терпеть не мог, когда кто-то при нем пытался ударить несчастного умалишенного парня. Но разум возобладал, и профессор не стал покидать свое убежище. Ведь когда сержант проведет допрос сам и ничего не сможет добиться, он позовет начальство. Тогда появится возможность взять контроль над ситуацией в абсолютно спокойной обстановке.

– Как сюда попал? – продолжал недоумевать сержант, отвешивая Зюзе то легкую пощечину, то затрещину. Но дурачок только жалобно скулил и втягивал голову в плечи.

– Ничего не понимаю, – развел руками сержант. – Какая-то мистика, да и только.

– Что там у тебя, Наливайко? – громко спросил голос с другой стороны вагона. – С кем ты там ругаешься?

– У нас тут пассажир, товарищ лейтенант, – растерянно сказал Наливайко. – Натуральный псих без подмесу.

– Я даже не буду спрашивать, что ты там пил, Наливайко, – с раздражением сказал офицер, судя по шагам, приближающийся к сержанту. – У меня вопрос будет гораздо проще: чем ты ширяешь…

Он оборвал сам себя на полуслове, и несколько секунд прошло в томительном молчании. Версоцкий пытался высмотреть, что происходит, но из-за стеллажей видел только Зюзю и часть фигуры Наливайко.

– Это кто? – строгим голосом спросил лейтенант.

– Не знаю, товарищ лейтенант, – горячо сказал Наливайко. – Я его о том же самом спросил, а он не отвечает.

– Как же он ответит, если у него чердак отъехал? – резонно заметил лейтенант.

– А я про шо?

– Держи его, я доложу начальнику экспедиции.

Это явно было пока лишним, и Версоцкий быстро выбрался из своего убежища, нарочно громко стукнув дверью. Звероподобный сержант и молодой лейтенант во все глаза уставились на еще одного нелегального пассажира.

– У меня что-то с головой, Наливайко, – сказал лейтенант растерянно. – Мерещатся псих и худой старик.

– Ничего не мерещится, – уверенно сказал Наливайко, не распознавший в голосе начальства иронию. – Самые натуральные психи и есть. Хотя старый вроде слюни не пускает. Слышь, дед, вы как тут очутились?

Пока он произносил эту тираду, Версоцкий медленно подходил все ближе и ближе. Когда до сержанта оставалось метра полтора, вдруг быстро шагнул вперед и прикоснулся к его руке. В отличие от Зюзи, Версоцкому для абсолютно полного ментального воздействия на человека нужен был физический контакт. Но и возможностей такой захват давал гораздо больше, чем превращение людей в послушный биоматериал.

Сержант инстинктивно дернулся, но руку убрать не успел, и целых полсекунды его сознание было беззащитным и полностью готовым к внушению новых правил поведения.

Убрав руку, Версоцкий с любопытством смотрел на полученный результат. Лейтенант еще даже не начал догадываться, что с его подчиненным происходит что-то ненормальное, только смотрел с брезгливым недоумением на полоумного старика. А сержант уже был готов выполнить волю своего хозяина.

– Держи этого лейтенанта, Наливайко, – будничным голосом сказал Версоцкий, чтобы не спугнуть следующую жертву раньше времени.

И вот тут он недооценил скорость реакции офицера, забыв, что имеет дело не с обычной солдатней, а с людьми, которых готовили к экспедициям в Зону. Вместо того чтобы тупо разевать рот в ожидании действий будущего хозяина, лейтенант вдруг резко подался назад, развернулся на ходу и бросился бежать по проходу между стеллажами.

– Зюзя! – вслух скомандовал Версоцкий. – Стукни бегущего дядю! Быстро!

– Тревога!! – заорал дурным голосом лейтенант, колотя кулаком по кнопке на стене. – Кукловод на складе! Нужна помощь!

Последнее слово сошло на слабый шепот, плечи лейтенанта обвисли, колени подогнулись, и он замер на месте, бессмысленно пялясь в решетку динамика, откуда сыпались взволнованные вопросы.

– Неувязочка вышла, – с досадой буркнул Версоцкий. – Зюзя, готовься. Сейчас вон там появится дядя с грохоталкой. Ты должен его стукнуть сразу, как заметишь.

На небольших дистанциях Версоцкий и без привлечения возможностей Зюзи мог почувствовать движение людей. И сейчас он ощущал, как будоражащий и кружащий голову поток эмоций вот-вот вломится в дальнюю дверь вагона-склада. Человек отчаянно боялся, но в то же время стремился как можно быстрее попасть на поле боя, чтобы успеть помочь товарищам.

– Наливайко, встань вот перед этим мальчиком, – сказал Версоцкий, предусмотрительно отходя за стеллаж. – А то еще попадет в него шальная пуля. А ты вон какой пузатый.

Сержант послушно выдвинулся вперед и почти в тот же момент дверь на другом конце вагона с лязгом распахнулась. В проходе мелькнул солдат с автоматом наизготовку и тут же метнулся в сторону, уходя с линии огня идущего следом товарища с ручным пулеметом наперевес.

Но скорость его красивых и выверенных движений не имела ни малейшего значения. Зюзя только на первый взгляд просто беспокойно шевелил глазами, вглядываясь в проход. Гораздо меньше времени ему хватило бы, чтобы зафиксировать образ человека и нанести ему ментальный удар. А раз Версоцкий сказал наносить удар по дяде, который появляется, но не велел останавливаться, Зюзя останавливаться и не собирался.

Пулеметчик замер, картинно развернув ствол пулемета в сторону сержанта Наливайко и стоящего за ним Зюзю, затем руки его разжались, и оружие с грохотом упало на пол. Следом загремел автомат того солдата, что рассчитывал укрыться от врага за стеллажами.

– Молодец, Зюзя! Отгоняй их в сторону, – скомандовал Версоцкий.

– Ы-ы-ы-ы! – радостно замычал сумасшедший.

Еще несколько минут Версоцкий стоял за стеллажом в ожидании продолжения спонтанного штурма, но больше никто в двери вагона не врывался и прикидываться ковбоем не спешил.