Синее пламя - Дмитрий Воронин Страница 23

— Твое здоровье, темплар. — Смотритель сделал небольшой глоток и отставил чашу в сторону. Шенк мысленно усмехнулся — видать, разговор будет серьезный и смотритель не намерен слишком уж обильно орошать беседу вином. Это говорило, безусловно, в его пользу.

— И твое тоже. — Он прикоснулся губами к краю чаши. Вино было хорошим, красное шедлийское, не менее чем десятилетней выдержки. Он причмокнул, проверяя свою память. Пожалуй, для виноградников Шедлии то был не лучший год… но для гостиницы в маленьком городке — выше всяких похвал.

— Меня зовут Урбин Граниль… я, как ты, конечно, догадался, смотритель Телиншира. — Последние слова толстячок сказал с явной гордостью. — Позволительно ли мне узнать имя уважаемого темплара?

На какое-то мгновение юноша задумался — а не было ли в этом простом вопросе подвоха? Может, слухи о происшествии в Пенрите докатились и сюда? А впрочем, какая разница… не тот это повод, чтобы начать стыдиться собственного имени.

— Шенк Легран, к твоим услугам.

— Приятно, очень приятно! Прости, уважаемый Легран…

— Я предпочитаю, когда меня зовут по имени.

— А, да… аналогично, друг мой, аналогично. В этих местах не так уж мало тех, кто происходит из рода Гранилей, и, признаться, каждый раз, когда кто-то произносит мою фамилию, я не уверен, что обращаются ко мне.

Выдав эту явно заранее заготовленную шутку, смотритель жизнерадостно захихикал. Приличия ради Шенк тоже улыбнулся уголками губ.

— М-да… так вот, друг мой Шенк, как я думаю, в наши края привела тебя рука самой Святой Сиксты.

Плохое начало. За таким вступлением обычно следует предложение какого-нибудь неприятного или опасного дельца. В том, что предложение последует, Шенк в общем-то и не сомневался, но после подобной прелюдии следовало ожидать чего-нибудь особо пакостного.

— В последнее время жизнь здесь стала весьма тяжелой, — продолжал тем временем Урбин, сцепив перед собой пухлые, унизанные перстнями пальцы. — Молитвы, что возносятся в храме ежедневно… да что там, можно сказать, ежечасно, конечно, приносят свои плоды, и все же именно сейчас мы отчаянно нуждаемся в помощи Ордена. Недавно мы даже послали в Бетлхайм — это большой город в четырех днях пути отсюда — гонца, с просьбой о помощи, но до его возвращения еще больше полудекты, да и сочтет ли нужным господин Уван-тил, смотритель Бетлхайма, эту помощь предоставить.

«Врешь, — равнодушно подумал Шенк, видя, как бегают маленькие глазки Граниля. — Если у тебя, мил друг, проблемы, то ты явно хочешь разобраться с ними, не обращаясь за подмогой к соседям. Так что никого и никуда ты не посылал, а если и посылал, то с тихим приказом не особенно и настаивать».

— А беда, нас постигшая, и впрямь… — Урбин старательно выдержал многозначительную паузу. — Хотя, разумеется, ничего такого, с чем не смог бы справиться столь могучий воин, как ты, друг мой темплар.

«А если заезжий рыцарь не справится, то его и не особо жалко, чужой все-таки, — мысленно вставил Легран. — И сейчас начнутся разговоры о высшем предназначении темпларов, о заботе Ордена…».

— Милостью Святой Сиксты, Орден не оставляет нас своим вниманием. И появление в Телиншире темплара есть, безусловно, добрый знак. Ибо всем известно, что…

— Прости, смотритель, но я был в пути весь день и порядком устал, — перебил его Шенк. — Может быть, мы перейдем к делу? Предупреждаю, я сейчас выполняю весьма важное поручение Ордена и вряд ли смогу отложить свою миссию.

— К делу так к делу, — кивнул Граниль. — В наших местах, друг мой Шенк, завелись разбойники. Караваны, что с охраной идут, не трогают — на купцов замахиваться себе дороже выйдет. Те ведь, известное дело, без охраны не ездят, да и сами воинского дела не чураются. Зато тех, кто в одиночку следует, эти ироды могут до нитки обобрать, последнее отнять. Насильничали не раз и не два, в основном на одиноких хуторах. Хозяина свяжут или чем тяжелым по голове огреют, а бабу его… да ладно бы одну только бабу, с нее не убудет, так ведь и девок портили, да еще в зрелость не вошедших. К кузнецу намедни заявились. Главарь — он платок на голове красный носит, прям лоскут от твоего плаща — деньги потребовал да меч, что мастер как раз ковал. Ну, кузнец-то наш, мужик здоровый, за молот схватился, так ему в ляжку болт арбалетный воткнули, теперь пластом лежит. Да и встанет ли — одной Сиксте известно, видать, болт тот кость перебил. Признаться, до смертоубийства дело не дошло, да только надолго ли?

Ничего особо нового смотритель Леграну не сообщил, любителей легкой наживы в лесах хватало всегда. Иногда попадались и свои, но чаще забредали шайки из Минга, иногда крупные, в несколько десятков человек. Орден по мере сил с этим боролся, но не гонять же из-за каждой шайки войска. А без хорошей облавы ловить разбойника в лесу — дело гиблое, уйдет.

— А как же «Миротворцы»? — поинтересовался Шенк, заранее зная, что услышит в ответ. И не ошибся.

— Да что с них взять? — развел руками Граниль, чуть было не смахнув со стола свою чашу. — Их тут терция всего. А разбойников тех… даже и не знаю сколько. Кузнец видел семерых, да не заметил, откуда стрела прилетела.

— Стало быть, по меньшей мере восемь, — задумчиво кивнул Легран, мысленно соглашаясь со смотрителем, что при таком раскладе и впрямь рассчитывать на «Миротворцев» не приходилось. Это ветераны из «Стального кулака» могли бы пойти впятером против десятка бандитов… да и против двух десятков, пожалуй, тоже. А эти, местные, порядком обленившиеся, горе-солдаты под арбалетные болты не полезут. Ни за славу, ни за деньги, ни во имя долга. Особенно во имя долга.

Означает ли это, что он, Легран, полезет? Идея не казалось очень уж привлекательной.

— Третьего дня, — продолжал рассказывать Урбин, голос его стал нарочито скорбным, еще немного, и смотритель пустит слезу, — к хуторянину одному наведались. Он, видать, добро свое защищать кинулся, да какие из нас воины, темплар. Голову проломили — спасибо хоть, что жив остался. Что смогли, забрали да дом его сожгли. И дочку его с собой увели — а ей только по весне двенадцать исполнилось. Девчонку не видели с тех пор. Мать… с ума баба сходит, сам понимаешь.

Шенк стиснул зубы. Еще несколько мгновений назад он был вполне готов послать смотрителя вместе с его проблемами куда подальше — его дело не терпело отлагательства, Орден должен услышать последние слова Франа, и как можно быстрее. В конце концов, если вылавливать всех лиходеев на своем пути, то он не доберется до Сайлы и к первому снегу. Пусть Граниль бьет тревогу, пусть шлет гонцов — своя рубашка ближе к телу, это понятно, но все же соседи, хотя бы и не сразу, откликнутся, пришлют часть своих гарнизонов. А три-четыре десятка «Миротворцев» шайку эту отловят наверняка либо запугают так, что те оставят здешние места надолго, если не навсегда. Но вот девочка… если подонки увели ее в свой лагерь, доживет ли она до прихода помощи?

И сможет ли он продолжать называть себя темпларом, если сейчас уедет отсюда, даже не попытавшись вызволить несчастную девочку из грязных лап негодяев? Риторический вопрос, он уже понял, что сделает все, что сможет. А понадобится — и даже больше. В конце концов, в этом суть темплара. Защищать невиновных. Наказывать преступников. Устанавливать справедливость.