Игра. Змеиный остров - Карина Шаинян Страница 23

Дима присел, бездумно смахнул песчинки с сизой поверхности солнечных батарей. Взял в руку теплую, увесистую рацию. Тяжелая. Такой запросто можно проломить чей-нибудь череп. Цифры подмигивают с экрана: все настроено. Достаточно нажать кнопку вызова — на Кох-де-Коле оживет передатчик, настроенный на ту же частоту, и игра закончится.

Диму окружили так тесно, что, казалось, перекрыли доступ воздуха. Он чувствовал их давящее, молчаливое ожидание. Диме стало душно; запах немытых тел становился все гуще, все невыносимее. Он смахнул со лба крупные капли пота.

— Давай, — шепотом подбодрила Ира.

Дима прикусил губу и ткнул в кнопку негнущимся пальцем.

— Прием, — неуверенно проговорил он.

В динамике тихо затрещало. Отчетливый голос с мяукающим азиатским акцентом проговорил на английском:

— Добрый день. Ваш пароль?

— Понимаете, у нас тут форс-мажор, — выдавил Дима.

— Ваш пароль?

— Не важно, проблема не у меня. У нас…

— Извините, но…

— У нас труп! — заорал Дима, не заметив, как перешел на русский. Рация затрещала, будто возмущенная его воплем.

— Извините, мне запрещено говорить с вами просто так, — с сожалением произнес голос.

Дима обвел взглядом сгрудившихся над ним игроков и не увидел ничего, кроме плохо скрываемого нетерпения. Им плевать, что Оля погибла. Конечно, они были потрясены, но шок уже проходит. Они еще удерживают для приличия скорбные мины, но в глубине души каждый радуется удаче. Несчастный случай выбил из игры сразу двоих. Тело Оли увезут, и Дима тоже будет вынужден уехать. Он откажется от выигрыша, который практически лежит у него в кармане, просто потому, что так правильно — позаботиться об Оле в последний раз. И впервые она не отвергнет его помощь… А оставшиеся вздохнут с облегчением и примутся друг за друга. Ведь никто не виноват, что так получилось.

Дима вдруг с ужасом понял, что Пленский не мог не предусмотреть такую ситуацию — и все же допустил ее. Да он просто психопат. Что ж это за мир такой, где богатый урод может довести нормальных людей до полной потери человеческого об­лика…

— Ваш пароль? — терпеливо донеслось из рации.

Дима набрал воздух в легкие и нажал на отбой. Услышал, как прошелестел над головой легкий разочарованный вздох.

— Это всего лишь тело… теперь, — хрипло сказал он.

— Ну ты и скотина, — презрительно бросил Кирилл.

— Прошу! — Дима широким жестом протянул ему рацию. — Подай мне пример.

Кирилл убрал руки за спину.

— Но мы не можем ее так оставить, — едва шевеля губами, выговорила Ира. — Что, она так и будет лежать? Мы не можем сидеть рядом с трупом! Нужно сообщить в полицию.

— Ты правильно все говоришь. Давай, вызывай. — Дима протянул ей рацию. — Ну!

— Почему я-то? — взвизгнула Ира и отступила.

— А кто тогда? Ты? Может, ты?

Его охватило сумасшедшее веселье. Он, не глядя, тыкал рацией в людей, и они шарахались от нее, как первоклашки от дохлой крысы.

— Прекрати! — крикнула Лера.

Дима осекся. Аккуратно уложил рацию на камень.

— Это всего лишь тело, — с горечью повторил он.

— И что, она так и будет там лежать? — Ира была на грани истерики. — А мы сделаем вид, что…

— Да не будет она там лежать, — оборвал ее Антон. — Через пару дней доедят.

Ира прижала ладонь ко рту и уставилась на него круглыми глазами.

— Не будет она там лежать, — повторил, как эхо, Дима.

Он обвел глазами парней. Вова поморщился, коротко кивнул.

— Лопат нам, как ни странно, не выдали, — сказал он, и у Леры вырвался сухой истерический смешок. — Попробуем обойтись этим…

Он сунул в карман два складных ножа и кинул Диме несколько пустых жестянок. Банки врезались в живот; Дима неловко прижал их рукой, и по футболке расплылись жирные пятна. Вова бросил на него презрительный взгляд. «Он знал, что я ничего не скажу, — понял Дима. — Знал, что не захочу выйти из игры ради нее». Вова подхватил одну из бутылок с водой.

— Это Олина, — проговорил Дима, сам не зная зачем.

— Ей уже не нужно. А нам понадобится. Копать по такой жаре — не шутка.

— Тогда надо еще соль, — пробормотал Дима.

— Пойдем, — коротко бросил Вова, когда он наполнил спичечный коробок. — Пока еще можно обойтись без противогазов.

Из консервных банок они соорудили подобия жестяных совков, малопригодных даже для того, чтобы копать мягкий песок, и провозились несколько часов. Возвращаться пришлось в самую жару, под палящим солнцем. Вода была давно выпита; песок раскалило настолько, что ступать на него стало просто невозможно — ноги обжигало, как на сковороде. В конце концов они плюнули на риск и побрели вдоль края джунглей, опасливо наступая на способную замаскировать все, что угодно, лесную подстилку.

Изрезанные жестью руки ныли, но сейчас Дима был почти рад этой боли: она стирала воспоминания о податливой, все еще теплой коже трупа. Они тащили Олю вдвоем, ухватив за руки и за ноги, и Дима все время боялся, что если сожмет слишком сильно — плоть расползется прямо под его пальцами. Руки соскальзывали, и он то и дело ронял труп, провоцируя все новые и новые потоки мата, извергаемого Вовой.

Они совершенно измучались, но все-таки дотащили тело до скал. Остановились только на песчаном пятачке рядом с мангровыми зарослями, том самом, на котором Дима когда-то, тысячи лет назад, собирался отсиживаться вместе с Олей. Это место почему-то казалось самым подходящим. Надежным. Подступающие с двух сторон камни внушали иррациональную уверенность в том, что здесь тело будет сохраннее… О том, что произойдет с захороненным прямо в песке трупом буквально за пару суток, оба старались не думать. Лишь на секунду Дима позволил себе трусливую радость: как только к острову придет лодка, о случившемся узнают в полиции, и это станет уже не их проблемой…

Вернувшись в лагерь, они обессиленно рухнули на песок. Дима тут же провалился в вязкую, полубредовую дремоту. Перед глазами плыли красные, полупрозрачные, как желе, ленты, и Дима никак не мог понять — то ли это змеи, то ли щупальца кальмара. Они несли с собой влажный, мертвящий холод. Дима охватил себя руками, трясясь в ознобе. Что-то защекотало ступню; он приоткрыл глаза и увидел, как на него наползает копошащийся поток призрачных раков-отшельников. Дима слабо вскрикнул, стряхивая невидимых тварей, и пришел в себя.

Череп будто набили мокрой горячей ватой, и голова болела так, что от любого движения начинало тошнить. Понадобилось невероятное усилие мысли, чтобы сообразить: надо срочно сбить температуру, пока не стало еще хуже. Пошатываясь, Дима зашел по колено в воду, лег полудохлым тюленем на дно, окунул голову. Никакого толку. Вода прогрелась настолько, что почти обжигает. Может, подальше от берега она прохладней, но плыть нет сил. Да еще и в течение можно попасть и не выбраться.