Испанская партия - Борис Орлов Страница 23

Возле границы группу Водопьянова встретили два звена И-16. Это были истребители из группы старшего лейтенанта Ухова, которых перебросили из-под Мадрида специально для охраны аэродрома, пока не войдет в силу ОАКОН, чьи летчики и самолеты вот-вот должны прибыть в Бильбао. "Ишачки" покачали крыльями, приветствуя товарищей, и пристроились чуть выше, пообочь основной группы.

Последние километры от границы пролетели спокойно: против ожидания авиация франкистов атаковать не стала. То ли фашисты прохлопали ушами прибытие тяжелых самолетов, то ли итальянцы и немцы не рискнули накинуться на строй ощетиненных пулеметами могучих машин, но на всем пути от границы до Бильбао, вражеские самолеты были замечены только один раз. Два Фиата CR-32 показались вдалеке и тут же отвернули. За ними вдогон кинулась тройка "ишачков", но, должно быть, не догнали, так как вернулись очень быстро и встали в строй. Водопьянов отметил про себя, что если бы это был отвлекающий маневр, то левый фланг строя мог бы оказаться без прикрытия и пообещал самому себе вставить фитиля особо ретивым добровольцам по прибытии на место. Взялись охранять - так охраняйте!..

...Тяжелые бомбардировщики один за другим заходили на посадку на аэродром, в небе которого вились трое дежурных И-16, бдительно охраняя летное поле и стоянки тяжелых самолетов. А к приземлявшимся "туберкулезам" бежали парни в коричневых костюмах, которые с радостными воплями разбирали привезенные трехлинейки, автоматические "симоновки", пистолеты-пулеметы и ручные пулеметы Дегтярева. Это были десантники бригады Глазунова, прибывшие в порт Бильбао накануне и сразу же взявшие на себя охрану аэродрома. Правда, из оружия у десантников до сего момента были только "наганы" да ручные гранаты - вот и все, что выдали им во Франции сотрудники полпредства. В Гавре, сразу же после обеда, комбаты отвели своих подопечных на окраину города, где несколько очень серьезных молодых людей аккуратно вскрывали ящики с клеймом "Valise diploma", извлекая оттуда револьверы, коробки с патронами и гранаты. Все десантники получили по "нагану" и по двадцати одному патрону, а каждому пятому досталась еще и граната. К сожалению, это было все, и потому бойцы Глазунова так радовались, получив привычное оружие. Теперь попытка захватить аэродром обошлась бы противнику куда как дорого...

Десантники быстро организовали оборону аэродрома, дополнив собой семнадцатый батальон баскского ополчения, и вместе с прибывшими техниками и ополченцами принялись сооружать капониры для самолетов, отрывать землянки для личного состава, готовить площадки для аэродромной техники. Два батальона бригады комбриг Глазунов отправил на охрану морского порта...

...Старший лейтенант Домбровский прислушался к шуму, долетавшему с причалов, втянул в грудь воздуха, насыщенного запахами моря, нефтяного масла, нагретого металла и угольной гари, прошелся вдоль позиции своего взвода и остался доволен. Его бойцы быстро соорудили укрытия из мешков с землей, выставили на зенитный станок обнаруженный у басков "виккерс", дополнительно прикрыли позицию двух шкодовских зениток, располагавшихся в зоне ответственности взвода. Он уже собирался идти докладывать своему ротному - капитану Логинову, о том, что все идет по графику, как неожиданно его внимание привлекли доносившиеся откуда-то справа голоса. Разговаривали несколько мужчин и женщин - бурно, по-южному экспрессивно и, разумеется, по-испански. Собственно, в том, что в Испанском порту говорят по-испански не было ничего странного: ну не по-русски же здешнему народу говорить, но вот голоса мужчин показались Алексею странно знакомыми. Старший лейтенант решил проверить, кто это так распинается в расположении его взвода, а потому он бесшумно двинулся вдоль длинного ряда каких-то ящиков, стараясь оставаться незамеченным. Голоса становились все ближе, отчетливее...

- ...Мишка, ты им скажи, что они нам сразу приглянулись, - вот это уже не на испанском!

Тут же последовала быстрая и длинная, словно очередь из пулемета тирада. Домбровский усмехнулся: голос взводного переводчика красноармейца Эпштейна он знал достаточно хорошо. Что говорил Михаил, Алексей, естественно, не понял, но в ответ послышался мелодичный смех и несколько девушек заговорили разом, перебивая друг друга. Эпштейн забубнил перевод, но так быстро и неразборчиво, что Домбровский ничего не понял. Снедаемый любопытством он бесшумно подтянулся на штабель ящиков, ужом прополз по накрывавшему их сверху брезенту...

...Картина, открывшаяся взору старшего лейтенанта, была достойна кисти лучших живописцев прошлого, но более всего подошли бы на роль авторов Боттичелли и Джорджоне. В уютном укрытии из пяти ярусов мешков с песком и желтой испанской землей, возле импровизированной треноги, на которой грозно таращился в зенит ДП-27, сидели старшина Политов, звеньевой Семейкин и две симпатичные испанские сеньориты - смуглянки с иссиня-черными волосами, в воздушных платьицах и легких платочках, кокетливо повязанных на шейках. Рядом стояли красноармеец Эпштейн и еще две сеньориты - таких же прелестных, как и сидящие.

Одна из стоявших испанок вдруг быстро-быстро защебетала что-то, а потом погладила верзилу Семейкина по щеке:

- Мишк, она чего?.. - покраснев, поинтересовался сибиряк. - Ты скажи, что я... это... согласный, конечно, только ведь не сейчас же, а то, как же я, комсомолец, и вдруг на посту... этим?..

Эпштейн ехидно заржал:

- Она говорит, что ты на ее брата похож. Только тот покрупнее будет...

Домбровский хмыкнул про себя. Эпштейн почти наверняка приврал относительно достоинств брата испанки. Во всем батальоне крупнее Семейкина были только два человека: лейтенант Махров и он сам. А сеньорита продолжала что-то щебетать, потом бесцеремонно взяла руку Политова, подняла ее, сдвинула рукав и пальчиком постучала по часам.

- Говорит, что у них смена в шесть часов кончается, - перевел Михаил. - Приглашает нас в гости. Говорит, что будет ждать у железнодорожных путей...

Остальные девушки недовольно загалдели, одна из сидевших вскочила и надвинулась на приглашавшую. Эпштейн растеряно закрутил головой, переводя отдельные слова из женской перебранки:

- Дешевка!.. Сама - собака!.. Дочь беспутной!.. От тебя отвернулась Божья Матерь!... Ослица!.. Ребята! - жалобно воззвал он. - Я это переводить больше не буду! Они матом ругаются!..

- Мишка! Ты им скажи, что на всех хватит. У нас ребят много... - предложил опытный Политов. - Сегодня, допустим, мы с тобой - вот к ней и к ней в гости, завтра ты с ним... - он показал на Семейкина, но договорить не успел.

Домбровский рывком поднялся на ноги и легко спрыгнул вниз.

- Значит, сегодня ты, старшина, в гости собрался? - поинтересовался он тоном, который не предвещал ничего хорошего. - Ну-ну. Миша! Ну-ка, переводи.

Эпштейн замерев, точно кролик перед удавом, механически кивнул.

- Девушки. Бойцы Рабоче-Крестьянской Красной Армии благодарят вас за приглашение и проявление пролетарской солидарности, но сегодня они не смогут пойти в гости. Они сегодня будут заняты на кухне. Колют дрова и чистят картошку. На весь батальон. Понятно?