Сливки - Ольга Гуляева Страница 23

Однако я все равно поехала в офис Алекса, как и планировала, чтобы поговорить с юристом о судьбе жилья покойного. Я хотела узнать, как долго и на каких условиях, смогу оставаться в его квартире.

Все дела Алекса – от имущественных вопросов до телефонных счетов – вел его штатный юрист, который встретил меня словами соболезнования. Он отчитался о готовности к похоронам и сообщил время и место.

Я была не первым гостем в его кабинете. В кресле для посетителей сидел крупный мужчина в костюме.

Он встал и представился, хотя я уже догадалась, что это и есть тот самый Матвей, друг Алекса, работавший когда-то в органах и имеющий хорошие связи на верхах.

– Примите мои соболезнования, Маргарита. Много слышал о вас. Жаль, что приходится знакомиться при таких обстоятельствах.

– Взаимно, – кивнула я, пожимая широкую ладонь. – Вы были давними друзьями. Очень жаль.

Юрист что-то лопотал, суетился, перекладывал бумаги с места на место. Мы пытались уловить ход его мыслей. Спустя несколько минут я начала замечать, что Матвей смотрит на меня с нарастающим интересом, попутно почесывая голову, густо покрытую светло рыжей слегка вьющейся шевелюрой.

Когда юрист вышел из кабинета, чтобы попросить секретаря сделать нам чай, Матвей, продолжая сканировать меня взглядом, спросил:

– Вы так и не зададите мне ни одного вопроса?

– Прошу прощения? – удивилась я.

– В последние дни Алекс часто звонил, как мне показалось, именно с вашей подачи. В частности чтобы узнать хоть что-нибудь о таинственных людях в форме. Теперь, спустя почти два дня после того, как они же его и застрелили, вы не спрашиваете о ходе следствия.

Я поняла, к чему клонит Матвей, но не растерялась.

– Я смотрела новости. А опыт последних дней показал, что вы тоже черпаете информацию только оттуда.

Мне показалось, что я умыла его этим ответом. И тут же стало неловко за это неуместное противостояние. К чему оно? В офисе покойного возлюбленного, с его же другом. По словам Алекса, Матвей был рядом в самый тяжелый момент, поддерживал после страшной авиакатастрофы, которая унесла всю семью моего любимого.

– Простите. Мне просто стало все равно, кто они. Все дорогое, что у меня было, уже забрали. И мне нет дела, кто и на что еще посягнёт.

– Маргарита. Знаете, почему на самом деле за два года Алекс не познакомил меня с вами? Ведь у меня большой уютный загородный дом, в котором он всегда был желанным гостем, семья, которая уже много лет принимала его как родного. Мои дочери звали его дядей. А моя жена пыталась сосватать ему нашу лучшую подругу, очень достойную женщину. Но он встретил вас. Безутешную вдову. А я навел справки. И понял, что вы та еще актриса. Сказал ему об этом, а он не послушал. Думаю, что затаил обиду. А может, просто любил вас так, что не хотел допускать ситуацию, в которой вы бы почувствовали себя неловко или неуютно. Потом я сто раз сказал ему, что рад за него и поддержал бы любой его выбор. Но мой друг этого уже не слушал. Вы заменили ему целый мир. И хорошо. У меня же есть мой мир, моя семья, моя тихая гавань. Но как так вышло, что вы стали той, кто на следующую же ночь после его убийства, шушукается с его же убийцей?

У меня закружилась голова от вкрадчивого тона собеседника и от смысла слов, медленно доходящего до меня. Однажды чекист – на всю жизнь чекист. Как-то раз, именно так охарактеризовал его Алекс, и мне ничего не оставалось, кроме как мысленно поаплодировать Матвею. Но какие дикие и неправильные выводы! А я даже рта не могу открыть, чтобы опровергнуть.

В этот момент вернулся юрист, объявил, что чай вот-вот принесут, и снова начал что-то тараторить.

Я встала, попросила его прислать все необходимые бумаги по почте и сказала, что мне срочно надо уехать.

Как бы не так?

– Я провожу вас, – Матвей поднялся во весь рост, почти такой же, как у Алекса, и открыл дверь.

Я поблагодарила юриста и нырнула в проем.

– Я любила Алекса, и не хочу осквернять его память, препираясь с вами. Если вы обо мне какого-то дурного мнения и подозреваете в чем-то, то давайте поговорим хотя бы после похорон?

Мысленно я понадеялась, что к этому времени буду уже недосягаема как для Матвея, так и для любого другого человека из этого времени.

– Маргарита, – с досадой проговорил он, нажимая за меня кнопку вызова лифта, – я до последнего надеялся, что мне не придется вас в чем-либо уличать, что, увидев меня, вы обрадуетесь возможности рассказать о характере ваших бесед с людьми в форме. Ведь и тогда на острове они пришли к вам, а Алекс просто попался под горячую руку. И осознавая всю полноту своего причастия к ситуации, вы все равно молчите и игнорируете меня.

– Вы правы, Матвей, мне до вас нет никакого дела. И я могла бы спокойно выложить вам все, что мне известно. Но вы первый заговорили о своей прекрасной семье и дочерях, которых вам повезло видеть ежедневно последние два года. И ради них я промолчу. Увидимся на похоронах.

С этими словами я шагнула в открывшийся лифт.

Мне было жаль этого большого растерянного человека с, несомненно, добрыми намерениями, который только что лишился хорошего друга. Да еще и отчасти по моей вине. А я строю из себя загадочную лань, осыпаю его колкими фразами и оставляю в неведении. Естественно. Ведь я знаю, что он ничего не сделает мне, потому что не имеет никакого отношения к действующей власти, как и сам Алекс. А когда он настучит на мое странное поведение в правоохранительные органы, я буду далеко. Да, я буду в очередной раз пытаться спасти этот чертов бренный мир. Пару месяцев туда, пару обратно – так ведь говорил Раджа?