Сказки темного города. Соната - Наталиса Ларий Страница 23

– Это инструмент одного темного правителя. Ее называют Мортэм. Она создавалась для того, чтобы выигрывать такого рода состязания.

– И что? – непонимающе спросила я.

– Понимаешь, на скрипку наносили имя того, кто должен был победить в бою. Ну или имена группы бойцов. Таким образом добивались того, чтобы сделанные ставки переходили в нужные руки. Но только потом…они гибли после боя эти победители. Их души получала Мортэм. Когда бойцы гибли, с ее боковины исчезали их имена. Вервольфы твоего отца. Они выиграют, но все до единого погибнут не пройдет и пары часов после боя.

– Нет, этого не может быть, – затрясла я отчаянно головой. – Отец не опустится так низко до такого подлого убий…, – я замолчала.

Мама! Листрат умер по вине скрипки! И именно отец подарил ее накануне боя моей матери. И именно он начертал его имя на ней, как и сейчас начертал имена вервольфов. Ужас пробрал меня до мозга костей. Застонав, я перевела взгляд на испуганную Маису.

– Как убрать ее влияние? – прохрипела я, соскакивая с лошади и привязывая ее к ограде.

– Уничтожить, – пропищала Маиса, следуя за мной.

– Разбить?

– Можно и разбить, – проговорила фэйри. – Только…

– Что еще? – гаркнула я.

– Вервольфы…они более не будут сдерживаемыми, – прошептала Маиса. – Погибая, Мортэм заберет с собой все влияние на них не только свое, но и иное.

Остановившись, я в отчаянии посмотрела на Маису.

– Что же делать? – прошептала я. – Они же натворят здесь бед, если почувствуют свободу. Два часа говоришь после боя у меня будет до их гибели?

– Не более, – пропищала Маиса.

– Два часа…А что делают обычно приглашенные после того, как заканчивается бой? Они уезжают или еще здесь остаются?

– Уезжают в основном все сразу. Некоторые только остаются в доме. Твой отец для них особые развлечения устраивал раньше. Может пока ты здесь такого и не будет, конечно. Не знаю, как будет в этот раз, – пожала плечами Маиса.

– Вот тебе и уехала, – прошептала я, направившись в дом. – Ну отец…или как тебя теперь называть, будет тебе гибель вервольфов. А почему он и правда хочет убрать их? – остановилась я так, что Маиса налетела на мою спину.

– Как, ты не знаешь? – прошептала Маиса.

– О чем я должна еще знать? – едва не заорала я на эту темную мелкую козявку, которая столько всего мне не договаривала, как оказалось.

– Это же клан Горгоны. Они все из линии правящей крови темных вервольфов, которые воюют с фэйри. Отец твой не просто так покупал их два последних года. Гласит предание, что едва только тринадцать представителей в течение коридора полнолуния покинут этот мир, клан Горгоны перестанет существовать…

– И вервольфы падут, когда не станет правящей линии крови, – в ужасе проговорила я. – Но их двенадцать! Их ведь двенадцать, Маиса!

– Нет, тринадцать, – фэйри опустила глаза. – Тринадцатой…

– Была Идрис, – я даже пошатнулась от горькой догадки. – Тринадцатой была Идрис. Ее уже нет, теперь черед остальных. Но как так можно!? Это же подло.

Подло…Это слово словно жгло меня изнутри, пока я шла по дорожке к особняку. Нет, он не мой отец. Кто угодно, только не он. Пройдя на трясущихся ногах в дом, я поднялась к себе. Маиса тихонько влетела следом и села на окошко, молча наблюдая за мной. Я же подошла к лежавшей на столе скрипке, черный глянец которой зловеще поблескивал, освещаемый светильником. Мортэм. Смерть. Вот почему мама более не играла. Ее тяга к прекрасному была подавлена местью отца, специально подарившему этот несущий смерть предмет ей. Своими руками, боже! Она своими руками убила любимого мужчину. Знала ли она об этом? Вряд ли, раз хранила эту скрипку. Скорее всего она не играла потому, что звуки скрипки навсегда стали ассоциироваться у нее с тем черным днем, когда перестало биться сердце Листрата. Ужаснее истории я в жизни своей не слышала, даже страшные сказки моей тетки были просто смешными по сравнению с тем, что произошло с моей матерью. И в этом был виноват тот, чью любовь я так всегда хотела заслужить. Тот, который хотел моими руками прекратить в один миг войну в пользу фэйри, погубив столько представителей правящей линии крови вервольфов.

– Где же он тебя откопал, гадость-то такую, – смахнув со щеки слезу, я достала скрипку из футляра и подошла к окну.

Бой явно подходил к концу и мне не нужно было даже гадать, кто побеждает в нем. Бойцы отца в белых одеяниях в большинстве своем мелькали на арене добивая противников. Жестокая действительность. Не иначе. Свои против своих же. Скривив губы в горькой улыбке, я стала ждать, периодически поглядывая на ту часть трибуны, где восседали отец и Дант. Спокойные мужчины вызывали во мне большую ненависть, чем все остальные, кто выкрикивал разные восторженные возгласы. Они были под стать один другому. Два дьявола. Вот почему Дант не говорил мне, что стало с Ингрид. Он знал, что задумал отец и взял на себя смерть молоденькой девушки, наигравшись вдоволь с ней. Гадкое чувство подкатило к горлу, и я едва не заревела, вспомнив серебряный взгляд молоденькой волчицы.

– Будет вам гибель…Только не клана Горгоны, – прошипела я с ненавистью.

Не прошло и получаса, как бой закончился и уставшие вервольфы теперь уже не в белых, а в окровавленных одеяниях выстроились перед трибуной среди кучи трупов таких же подневольных, как и они сами. Отец встал на ноги и проговорил какую-то речь, в смысл которой я даже не вдумывалась. Убийца. Оба убийцы. Чувствуя, как меня начинает трясти от напряжения, я посмотрела на притихшую Маису. Та лишь голову опустила и положила свою маленькую ладошку на мою руку, давая понять, что знает, что я чувствую в данный момент. Когда арена опустела, а оставшиеся на ней стражники начали стаскивать на кучу тела, я распахнула окно. Воздух. Вот что мне нужно было в данный момент. Холодное дуновение наполнило мои легкие, словно отрезвляя. Смех, поздравления, несущиеся в адрес моего отца…ужас не иначе. На арене складывали в кучу погибших, а представители моего ковена ликовали. Закрыв глаза, я покачала головой. Воздастся, не иначе. Накличут беду ведь таким отношением к ближним.

Спустя несколько минут двор особняка стал пустеть. Разъезжались довольные представлением гости и, когда последний экипаж мелькнул за дальним поворотом, я повернулась и пошла прочь из комнаты, держа в руках скрипку. Шаг за шагом и внутри пустота. Я не знала, чем все это закончится для меня, но точно знала, что не могу допустить гибели других по моей вине. Остановившись на верхней ступени лестницы, я устремила взгляд на стоявших в холле отца, Данта и еще пару советников. Отец смеялся, пожимаю руку одному из советников, двое других тоже с улыбкой что-то говорили Данту, тот же стоял с каменным лицом. Ни единой эмоции на лице, как и подобает королю. Бесстрастный, жестокий, надменный правитель. Именно таким он и должен быть, как сказал отец. Завидев меня на лестнице, отец улыбнулся и проговорил:

– Моя прекрасная девочка! Посмотрите на нее. Ее вклад в сегодняшнюю победу тоже был внесен чарующей мелодией скрипки.