Последняя ведьма Ксенай. Зов крови. - Элинара Фокс Страница 23

Полночи я провела в мечтах и раздумьях. Вспоминала наши объятия с Кайтоном и эту необузданную страсть, что неожиданно накрыла нас с головой. Тело отзывалось томлением на эти образы, желая повторения. Какой же он страстный, этот каратель, сжигает нас каждый раз до тла, заставляя умирать и возрождаться.

А его ласковые губы, которые блуждают по моему разгорячённому телу, приносят неимоверное наслаждение. Горячие руки, что бывают так нежны и в то же время настойчивы в ласках. Блаженство, восторг, эйфория — вот что я испытываю рядом с Кайтоном каждый раз. Моё сердце трепыхается в груди птицей, желая вырваться и соединиться с его.

По-моему, я влюбилась в него по уши и теперь вряд ли смогу отвергнуть или прогнать. Интересно, а что чувствует он? Каким видит наше дальнейшее будущее? Может, тоже не захочет больше отпускать от себя или вновь решит, что рядом со мной ему не место. Не знаю, он для меня загадка. Его поступки и действия не просчитать. Сегодня Кайтон счастлив и весел, а завтра холоден и отстранен.

И Таврус ведет себя странно. Его агрессия к карателю мне не понятна, еще утром он боялся врать ему и говорил, что это глупая затея, а вечером почти набросился на него с кулаками. Да еще бросил обвинение в мой адрес по поводу репутации. Неужели у него и правда планы на рыжую девчонку? Ох, боюсь он будет сильно разочарован. Поощрять его я не собираюсь даже ради Бати.

Покрутившись еще немного, я все-таки провалилась в глубокий сон, наполненный событиями этого дня.

Утром разбудил меня Мордус, как всегда стаскивая одеяло и рыча.

— И зачем я тебя завела только, никакого покоя, — пробубнила, вставая с кровати и потягиваясь.

— Рхгав хав, — как обычно был мне ворчливый ответ зверя.

— Сам такой, — парировала я и, показав ему язык, ушла в ванную.

Завтракать я не стала. Выйдя на прогулку с Мордусом, порадовалась хорошей погоде. Солнце еще только вставало на горизонте, освещая мир сиреневой зарей. Проходя мимо закрытой пекарни, остановилась в задумчивости. Мне все-таки очень было интересно, кто побывал дома у Марши. Подергав ручку, убедилась: дверь заперта, что ж, придется подождать хозяйку, а потом попрошу Мордуса взять след.

Вернувшись, застала в гостиной Батю, он был одет и нервно ходил по комнате, заложив руки за спину.

— Привет, — поздоровалась я, — ты куда-то собрался?

— Конечно! — заявил он. — Я пойду на суд вместе с тобой.

Я хотела возразить, но он остановил меня жестом.

— Не обсуждается, я должен там быть!

Удрученно вздохнув, не стала спорить. Батя явно все решил для себя.

— Ну хорошо, тогда идем, — только и сказала, беря его под руку и ведя к двери.

Когда мы повернули к площади, тут уже была толпа народа, жаждущая зрелищ, будто не казнь будет, а цирк приехал. Площадь гудела от разговоров и обсуждений, некоторые, собравшись группками, весело шутили и смеялись. От неприязни к этим людям даже плечами передернула, отгоняя неприятные мысли. Как можно радоваться смерти, неужели люди утратили сострадание? Не удержавшись, я прошептала:

— Всех смеющихся над смертью, призывая к осужденью, проклинаю их на время, заставляя выть от боли.

Это наказание адресовала всем тем зевакам, для которых этот суд был развлечением. Пусть помучаются денька три в ожидании своей смерти, посмотрим, как потом будут смеяться над другими.

— Ты что-то сказала? — спросил меня Батя, оглядываясь.

— Ничего, просто нервничаю, — ответила ему, выискивая в толпе карателя.

Его нигде не было, и я начинала переживать. Вдруг Кайтон передумал и решил не помогать нам. Или случилось что?

— Вот вы где! — услышала голос Тавруса. — Ну и народу, как на ярмарку собрались.