Милый мой Игнатиус - Олег Велесов Страница 23

— Иди первым, — обернулся я к жабоиду.

— Не думаешь ли ты, что там установлены капканы? — жабоид поднялся на цыпочки и заглянул в темноту поверх моего плеча. Подобно мне он поводил носом по сторонам, и сказал более уверенно. — Не бойся, мой милый Игнатиус, вряд ли мы встретим там что-то более страшное, кроме кислой капусты.

— Иди первым, — настойчиво повторил я.

Спорить и настаивать на моём дальнейшем первенстве он не стал, наверное, понял, что в этом нет смысла, а может, решил пойти на уступку, на которую в будущем непременно сошлётся. Он смело шагнул в коридор, на ладони у него вновь засиял волнообразный шар, и сразу стало светло. Я присмотрелся. Обычные крестьянские сени. По стенам висело всякое барахло, вроде уздечек, хомутов и прочих предметов мне совершенно не знакомых и непонятных. В ближнем углу стояла бочка, именно от неё исходил запах капусты. Я поддел крышку, взял щепоть капусты, попробовал. Капуста захрустела на зубах, на языке застыла клюквенная кислинка. Вкусно. Я взял ещё щепоть.

— Ты сюда жрать пришёл? — сипнул на меня жабоид.

— Жрут свиньи, — ответил я. — А я ем.

Не люблю, когда процесс принятия пищи начинают оскотинивать, я человек, а не животное, но в том, что мы пришли сюда не за капустой, жабоид был прав, поэтому взяв ещё щепоть, я с сожалением опустил крышку.

За проявление этических наклонностей в вопросах принятия пищи.

Очарование: 2 + 1 = 3.

Возле двери в горницу мы снова остановились. Жабоид припал ухом к полотну и прислушался.

— Чего там?

— Телевизор, вроде. Кино смотрит или новости. Сколько времени? Может, шоу какое.

Часов у меня не было, но скорее всего дед Лаюн смотрел именно шоу. Сейчас их много развелось на телевиденье, на все вкусы и ориентации. После развода с Ольгой я сам на них подсел, и смотрел в основном те, которые про отношения и прочую любовь. Не удивлюсь, если от деда Лаюна бабушка сбежала, и он теперь тоже окунулся в слащаво-розовую голубизну всевозможных дрязг со счастливым концом.

— Ладно, — жабоид потушил свой магический фонарик. — Готов?

— Готов.

— Как зайдём, за обрезом сразу не тянись. Вообще, забудь, что он у тебя есть. Попробуем договориться по-хорошему. В смысле, я буду говорить, а ты будешь молчать. Но если я крикну волшебное слово «давай», вот тогда вытаскивай обрез и бери его на мушку. Понял?

— Понял.

— Готов?

— Ты уже спрашивал.

— Тогда заходим.

Жабоид резко потянул дверь на себя, и мы ввалились в горницу.

По телевизору действительно показывали шоу. На длинных диванах сидели эксперты и герои, и осыпали друг друга громкими словами. Суть слов была не важна — обвинения, похвальба, нравоучения, замызганные банальности — главное, реалистичность. Толстая тётка подскочила к молодухе в вызывающем наряде, и ну давай её колошматить. Двое мужиков ринулись их разнимать, редактора программы включили сплошное «пи», а со скамеечки возле печки раздалось благожелательное:

— Здравствуйте, гости дорогие. Ждём вас.

Я оторвался от телеэкрана. На скамейке у печи сидел плюгавый дедушка с бородой по грудь, лысый, рябой и с очень маленьким носом. Глаза вроде бы добрые, но вот прищур напоминал кого-то. Кого? Я перевёл взгляд на жабоида. Точно. Почти один в один. Они, случайно, не родственники?

Прислонившись плечом к печи стоял Водянкин. Водянкин? Он-то как здесь оказался? Впрочем, неверный вопрос, правильно будет: что он тут делает? На роже нарисовано самодовольство, в каждом кулаке по скалке. Он сюда тесто катать пришёл?

С трудом, но до меня стало доходить, что ситуация поворачивается не в ту сторону, на которую мы изначально рассчитывали. Водянкин поднялся, замахнулся скалками, дед Лаюн подхватил ухват, а жабоид заорал пароль:

— Дава-а-ай!

Однако выхватить обрез я не успел. Сзади по голове что-то ударило, и я выключился.