Магия чрезвычайных ситуаций - Ярослав Коваль Страница 23

– А ты как полагаешь? Могут быть в этом виноваты гормоны?

– В какой-то степени. – Девушка снова пожала плечами. – Когда происходит перестройка организма, задействовано все, и самые банальные гормоны тоже.

– Что за перестройка организма?

Собеседница удивленно приподняла бровь.

– А у вас разве тело не перестраивалось под нужды магии?

– У меня? – Варлок явно пытался сообразить, на что она намекает. – Конечно, перестраивалось. Три года назад и год назад. Но при чем тут это?

– Подозреваю, что у меня сейчас происходит очередная перестройка.

Чародей поскреб подбородок.

– А разве у тебя до сих пор ни одной не было?

– Были. Тоже две. Но мы с вами в разном положении.

– В каком смысле?

– Вы-то человек…

– Ну а ты кто – животное?.. Хм, прости. Да, я напрочь забыл.

– Я – не совсем человек, – напомнила Кайндел. – Я все ждала, когда же тело начнет приспосабливаться к требованиям духа и энергетики, только не ожидала, что это будет выглядеть именно так.

– Потеря магии никогда не бывает вовремя. – Маг развел руками. – Ну ничего. Хорошо, что это происходит здесь, на учебной базе. Старайся буквально заучивать все то, что мы осваиваем на практических занятиях магией, потом опробуешь и отработаешь. И, может быть, все-таки к врачу?

– Да была я уже у врача. Толку-то…

– Я другого врача имел в виду. Ладно. Иди, сейчас у вас стрельбище. Надеюсь, на зрение твоя «перестройка» не повлияла?

– Тоже надеюсь, – проворчала девушка, на этот раз не слишком-то уверенная в себе.

Стреляла она так себе – но нельзя же во всем быть совершенством. Последняя фраза успокаивала ее даже тогда, когда выяснилось, что в группе хуже ее стреляет только Сергей. Даже Лети, в крошечной пушистой ладошке которой пистолет Макарова казался слишком большим, выбивала больше очков, да и глазомер у нее оказался лучше. Казалось бы, зачем девочке, которую готовили на программиста и хакера, хорошо стрелять? Однако же она старалась и, кажется, получала огромное удовольствие от состязания, тихонько повизгивала, убеждаясь, что пробила «яблочко», ревниво косилась на мишени соседей.

Кайндел и Сергею довольно часто выдавали «штрафные» десять патронов, с Лети это не случалось никогда. И даже когда ворчала, мол, зачем это надо, все равно понимала, что навык стрельбы полезен. Развивающаяся защитная магия грозила свести на нет все возможности огнестрельного оружия, однако раньше времени отмахиваться от него не стоило. К тому же, когда чары сделают бессмысленным существование на свете пистолетов Макарова и автоматов Калашникова, можно было побиться об заклад, что «быстрые разумом» изобретатели наверняка придумают что-нибудь эдакое на подобный случай.

После стрельбы был бег с препятствиями. Для простоты выделили подходящий квадрат леса, изначально отчерченный просеками, кое-где углубили канавы и ямы, кое-где соорудили новые буреломы, подновили и укрепили старые, в густом ельнике понатыкали крепких палок. Насыпали бы и «колючек», свернутых из проволоки, но калечить курсантов все-таки не собирались, поэтому обошлись теми препятствиями, что имеются в каждом лесу.

– Вымокнем все на хрен, – грустно глядя на свои «самопальные» сапоги, сказал Роман.

– Надо было швы обработать касторовым маслом, – подмигнула Кайндел.

Сапоги на всех курсантов шил Ирландец. Как ни удивительно, у бывшего офицера ракетных войск, который после училища успел послужить всего-то три года, имелся еще и такой навык – тачать сапоги из подручных материалов. Они не всегда получались строго в соответствии с требованиями устава, но всегда удобные и ноские. И теперь, когда более или менее приличную обувь можно было найти лишь на законсервированных военных складах, его умение ценилось почти на вес золота. Ведь на складах хранились типовые сапоги и ботинки, в грудах которых нечего было и надеяться подыскать хоть что-нибудь подходящее на ножки Кайндел и Лети или на титанического размера «лыжи» Горо из Джаншуру. Немало имелось на балансе и других «нестандартных» ног.

Но Ирландец был человек занятой. Старший офицер Организации, один из двух курсантских наставников, отвечающий за учебный процесс и поведение курсантов, преподаватель, он практически не мог выкроить свободного времени для шитья. Надо ведь было и отдыхать, и самому тренироваться… Поэтому чаще всего Ирландец тачал сапоги и ботинки на лекциях по тактике и на занятиях гимнастикой. При этом, поражая и студентов, и других преподавателей, он умудрялся все успевать и, выплевывая гвоздики в подошву, очень внятно излагал, что «засада – это заблаговременное и скрытное расположение подразделения на путях движения противника для внезапного нападения на него, записывайте, я для кого диктую, а?».

И, простукивая подошву, выворачивал пришиваемое наизнанку, чтобы оценить шов, поднимал глаза на курсантов-иномирян, тех, что родились в Иаверне, никогда не обучались родной письменности и, конечно, пока еще не успели освоить местную.

– Да не вам я, не вам, не напрягайтесь. Я нашим лентяям говорю. Записывайте: засада бывает линейная, V-образная, L-образная, точечная и площадная.

Ухмылялся, довольный, и отматывал от катушки еще дратвенной нитки.

В сапогах его изделия можно было безбоязненно носиться целый день – ничего не натирало, не жало. Правда, они промокали, особенно если рьяно лезть в лужи, но какая обувь, если уж честно, не промокает? Только резиновая. Радуясь, что у ОСН есть Ирландец, курсанты бегали по лесу, украдкой следя по собственным часам, чтобы вписаться в норматив.

Варлок аккуратно, каждый день, после кросса или занятия рукопашным боем, появлялся неподалеку, ловил Кайндел за локоть и осведомлялся:

– Как ты себя чувствуешь?

– Как всегда, – отвечала она, высвобождаясь. Его участие казалось девушке совершенно бессмысленным.

Свое состояние начинало беспокоить ее все больше и больше. Когда она тренировала какую-нибудь ухватку или удар, когда до изнеможения махала мечом или работала щитом (любой из них уже через десять минут тренировки становился невыносимо тяжелым и выскальзывал из пальцев), об обрушивающемся на нее странном бессилии на время забывала. Да и не столько телесной была эта слабость, сколько душевной, ну и, разумеется, магической.

После физического усилия все время хотелось прилечь, прикрыть глаза и на время перестать существовать. Все время томило что-то, а что – непонятно.

– Мне бы хоть ненадолго выбраться отсюда, – сказала она Лети, когда, изнуренные длинным днем, они укладывались спать в своей комнатушке. – Знаешь, есть одно место, где, может быть, мне станет лучше.

– Разве это зависит от места? – удивилась иномирянка.

– Зависит от магической напряженности области. Знаю одно местечко, где энергетика благоприятна для меня и может помочь.

Лети взглянула на подругу задумчиво и вопросительно.