Концерн - Константин Калбазов Страница 23

В закрытом помещении взрыв небольшой буровой шашки показался ничуть не слабее выстрела главного калибра крейсера, так что, не прибегни он к мерам предосторожности, вполне возможно получить контузию, а так… В ушах, конечно, шумело, и неслабо, но терпимо. Как сквозь вату он услышал крик Гаврилова:

– Граната!

Антон повторил прежние манипуляции, и когда отзвучал взрыв, ринулся в соседнюю комнату, но как ни быстр он был, Гризли его все же опередил. Он еще только проходил через дверной проем, а там уже послышался первый резкий хлопок револьверного выстрела. Несмотря на удушье от скопившихся газов и витающий дымок, в комнате теперь можно было кое-что рассмотреть, так как что-то загорелось – видно, какая-то ткань. В ее неровном свете он увидел перевернутый стол, табуреты, валяющиеся у стены два тела, третий слабо шевелился в углу, и тут же раздался новый выстрел – тот затих. Четвертый лежал слева – как видно, его-то и добил первым выстрелом Семен. Так, эти двое не проконтролированы, но это забота Семена.

Антон извлек третью гранату, держа под прицелом вход в последнюю комнату, который теперь не прикрывала и занавеска, сорванная и висящая только на одном гвозде. Отчего-то в голову не ко времени пришла мысль о том, что если в доме нет ни одной двери, то как хозяин с хозяйкой умудряются развлекаться, отгородившись только занавеской? Но пока эта мысль бродила в голове, он вырвал зубами чеку и, вновь ударив себя по бедру, метнул смертоносный заряд в комнату, откуда доносились непонятные звуки.

– Граната!

– Якорная цепь!

Гризли едва успел эмоционально высказаться по поводу действий Антона, как из соседней комнаты раздался хлопок, который они едва сумели расслышать: все же в ушах еще было полно «ваты». Граната не сработала. Два торопливых выстрела. Один – Семена, в одного из лежащих, второй – чужой. Кто-то попытался высунуться из комнаты, сверкнула вспышка, раздался выстрел, пуля, вжикнув у самого уха, с глухим стуком вошла в бревенчатую стену. Антон торопливо нажал на спуск, пытаясь попасть в стрелявшего, но пуля только оторвала щепку от косяка. Еще один выстрел: Семен проконтролировал последнего. Антон быстро взвел курок и вновь послал пулю в последнюю комнату, и опять безрезультатно.

– Граната!

Семен запустил последний смертоносный снаряд, и тот не подвел. Громыхнуло, на этот раз взрыв показался даже сильнее, чем раньше, – Антон даже затряс головой, приходя в себя. Семен уже ввалился в последнюю комнату, Антон поспешил за ним. Вбежав, он увидел, что кто-то пытается вылезти в окно, но Гаврилов пристрелил его. Тело хунхуза дернулось и замерло, перевесившись в окне, словно пришпиленная булавкой бабочка на планшете натуралиста. Ага, это им не воспользоваться окнами, а коротышки могли проделать данную процедуру без особых проблем.

Кто-то зашевелился справа от него, в неровном скачущем свете Антон сумел рассмотреть бандита, пытающегося унять кровотечение из оторванной по локоть руки. Он вскинул пистолет и нажал на спуск. На этот раз пуля ударила точно в середину груди, да и немудрено с двух шагов-то.

– Все, командир. Двенадцать. Бабушка приехала. Якорная цепь… – словно издалека донесся до него звук голоса мичмана.

В нос отчетливо ударила удушающая вонь сгоревшей взрывчатки и тошнотворный запах крови и развороченных внутренностей. Во рту появился противный привкус меди.

Песчанин быстро выбежал из дома, громыхая по ходу попадающейся под ноги мебелью и еще черт знает чем. Выскочив на крыльцо, он повис на перилах, выворачивая внутренности наизнанку. Несмотря на то что желудок был пуст, рвотные позывы и не думали униматься, словно задались целью исторгнуть сам желудок. Через минуту ему все же удалось прийти в себя.

– Ты как, командир?

– Н-нормально. Командир. Скажешь тоже, – вымученно попытался он иронизировать.

– Ты это брось. Нормальная реакция. Главное, что после боя, а не во время. Меня тоже мутило в первый раз. Да и сейчас не совсем. Отвык все же – сколько лет прошло.

– Что-то по тебе этого не заметно.

– Это только кажется. Ты вот что, командир. Давай к Варламу, заодно и продышишься. Пусть двигает за своим купцом, а я тут пока мужиков освобожу.

Купец появился только ближе к полудню. К тому моменту друзья при помощи хозяина и его сына перетащили трупы к опушке леса, подальше от заимки, где и начали копать могилу. Не бросать же их на растерзание зверям.

Хозяин оказался изрядно в годах, так что обращаться к нему просто по имени было неудобно, но от отчества он наотрез отказался, заявив, что если его хотят называть с вежеством, то пусть так и величают – дядька Антип. Сына его звали Петр. Поразила разница в годах: по всему выходило, что сын у дядьки Антипа появился, когда ему было уже за сорок. Но объяснение было проще некуда.

Была у старика когда-то другая семья, и жил он на Урале, но так уж сложилось, что прошлась по тем местам эпидемия, вот из всей семьи один он только и выжил. Потом долго скитался, и где только его не носило – от Волги и до Владивостока. К тому моменту когда он оказался в этих краях, боль подутихла, и горе стало отступать. Решил осесть.

Раньше он был охотником, так что те навыки пригодились и на новом месте. Женился на китаянке, которую, можно сказать, из неволи выкупил, куда она угодила за долги своего отца. Родился сын. Паренек оказался весь в отца: кровь того оказалась посильнее, – так что в лице Петра хотя и угадывалось что-то азиатское, по виду он был просто рязанским парнем, да и статью выдался – куда низкорослым китайцам. Но и тут беда не обошла старика. Несколько лет назад на жену, собиравшую неподалеку от заимки лесную малину, напал тигр. Полосатого хозяина тайги они с сыном нашли и извели, да вот только жены этим не вернешь.

Купец оказался довольно молодым, ему еще не было и тридцати, однако весь его вид говорил о том, что дела его идут весьма успешно. При виде него Антон даже улыбнулся: традиционные китайские одеяния, что ни говори, производили двойственное впечатление, а шапочка смотрелась просто уморительно, – однако он предпочел сдержаться.

Едва увидев свою жену, купец бросился к ней и заключил маленькую, хрупкую девушку в свои объятия. Он тоже не был великаном, как и большинство китайцев, но она даже на его фоне была миниатюрной. Если бы Антон не видел ее лица, то решил бы, что перед ним педофил, но лицо говорило, что она хотя и молода, но и не девочка, а вполне взрослая девушка. Сцена встречи супружеской пары была настолько умилительной, что Песчанин даже засмущался. Она расплакалась навзрыд, он уронил скупую слезу. Как видно, в этой семье все же царили любовь, мир и согласие. Оставалось только удивляться тому, что Ли Си Цинн – ну да, Антон подумал о том же, вспомнив бородатый анекдот, – был готов заплатить за то, чтобы извели банду, а не выкупить свою жену. Как видно, хунхузы знали о слабости купца и били наверняка. Не повезло. Китаец оказался загадочной душой, как и многое в Азии.

Но как купец ни был рад встрече с женой, ей он уделил не больше минуты, подтолкнув к возку, где ее приняла в свои заботливые руки служанка. Покончив с этим, он направился к ее спасителям, скромно стоящим в сторонке, со все так же перемазанными сажей лицами, отчего кожа уже изрядно зудела, да к тому же с полуприкрытыми, на манер ковбоев, физиономиями. Ли Си Цинн был всего лишь деловым партнером, причем партнером разовым, а потому близкое с ним знакомство в их планы не входило. Все же двенадцать загубленных жизней, убийство с, так сказать, отягчающими. Береженого и Бог бережет.