Аллигат - Жанна Штиль Страница 23

Проблемы были у виконтессы и её мужа, а душа болела у Ольги.

— Как же не надо? — услышала она голос доктора, отвлекаясь от дум. — Я вижу, вам нехорошо.

— Мне уже заранее плохо от вашего укола, — возразила она, морщась. — Вам ли не знать, что морфий опасен и вызывает привыкание организма. Согласна, что он снимает боль. Но и одновременно разрушает головной мозг, парализует дыхание. От этого можно умереть.

Произнеся это, она ужаснулась. Скорее всего, так и было: леди Хардинг умерла от передозировки морфия. Ещё сверху тот электрический пояс.

Пэйтон продолжал держать руку на открытой сумке:

— Кто вам такое сказал, миледи? Вы неправильно понимаете его действие. Я вам сейчас всё объясню, — обернулся он на сиделку, напряжённо выпрямившуюся в ожидании указаний.

В какой-то миг Ольге показалось, что её сейчас скрутят и насильно сделают инъекцию, предварительно упаковав в электропатический пояс. Название-то какое противное!

— Хорошо, — устало согласилась она, вспомнив, что имеет дело с дилетантом, — пусть я ничего не понимаю в медицине, но уколы делать я себе больше не дам. Со своими страхами я справлюсь сама.

Хотелось добавить открытым текстом, что она больше не нуждается в его услугах и опеке сиделки.

Мистер Пэйтон побагровел и захлопнул сумку, демонстративно щёлкнув замком. Молча, с достоинством удалился. Кажется, Ольга его сильно обидела, но угрызений совести по этому поводу она не испытала. Ей удалось избавиться от Айболита. Только надолго ли? Она посмотрела на сиделку, которая не знала, как поступить: то ли пойти следом за доктором, то ли остаться рядом с больной. Решив, что новых указаний от Пэйтона не было, она села на стул и слабо натянуто улыбнулась.

Ольга взяла свечу и прошла в туалетную комнату.

Долго плескалась в миске с холодной водой, обтирала лицо и шею. Казалось, что вместе со свежестью проясняется сознание, из головы уходят тяжёлые мысли, которые вертелись вокруг полученной новой информации.

Неожиданно в дверь, ведущую в коридор, вошла молоденькая служанка с бидоном горячей воды. Испуганно ахнув, она уставилась на виконтессу. Следом вошла Мадди и, отняв бидон у ротозейки, бесцеремонно вытолкала её и захлопнула дверь.

— Хотите принять ванну, хозяйка? — спросила она. — Только надо подождать, когда воду нагреют.

— Завтра, — ответила Ольга устало. — Сегодня оботрусь губкой.

Её назвали хозяйкой, и это означало одно: в этом доме нет старшей высокопоставленной женщины. Следовательно, граф Малгри — вдовец. Или разведён. Учитывая, что разводы в это время были крайне редки, первый вариант выглядел убедительнее.

Ольга безучастно сидела у туалетного столика, а горничная расчёсывала ей волосы, заплетая косы.

— Сегодня я останусь на ночь одна, — сообщила больная сиделке ледяным тоном, укладываясь в постель, расправляя на груди широкие кружева на вышитой ночной сорочке. Надоело играть роль беспомощной страдалицы. Будь, что будет! Она хозяйка или нет?

— А как же…

— Если мне что-нибудь понадобится — позову.

Не верилось, что вот так просто ей удалось спровадить надзирательницу. Ольга ждала, что откроется дверь и войдёт граф, чтобы пожурить её за несдержанность и навязать общество сиделки на обещанных два дня. Знала — отказать ему она не сможет. Обходительный внимательный мужчина вызывал симпатию.

Но время шло, часы на каминной полке показывали пол-одиннадцатого, а со стороны коридора не раздавалось ни звука.