Женские сказки. Книга 2 - Юлия Ляпина Страница 23

– Эх, вздохнула любящая супруга, надо как-то бытовые условия улучшать.

Через часок в углу избы красовался ткацкий станок, по которому лихо бегал челнок, не отвлекая хозяйку от основного занятия – приготовления обеда любимому мужу. Иван в стрелецком кафтане и шапке отправился во дворец – новости разузнать.

А как воротился – ковер уж у хозяюшки готов. Отнес Иван ковер на базар и хочешь, не хочешь – пришлось торговать. Ковер вышел красивый, легкий да многоцветный, купили его скоренько, а уж с деньгами Иван глупить не стал – нанял телегу да взялся домашнюю утварь, продукты, да подарки молодой жене набирать.

И чего тут только не было на базаре – и меха валом, и заморские сладости кулями, и лотошники с горячими пирогами да квасом. Впрочем, Иван чуял, что и тут ему экзамен предстоит – чем то заполнит жизненное пространство для молодой семьи? Да и хороший повод потренироваться, улыбнулся он сам себе в усы.

Нанятый возница тихонько сидел на повозке, и изредка кнутом поигрывал, нет, не лошадушек своих кормилиц стращал, а воришек мелких, да голь кабацкую, перекатную, что так и норовила поживиться чужим добром.

Прошелся Иван неспешно по рядам, послушал, как люди добрые торгуются, да по какой цене товар берут, ценников то на товарах нет! Какую цену приказчик спросит – по той и берут, али торгуются, и коли не сторговались – расходятся, ворча друг на друга.

Осмотрел все Иван, и пошел по рядам, потряхивая мошной – прикупил и еды, и перин пуховых и одеял теплых, и горшков расписных. А кроме того жене купил сарафан атласный, да душегрею соболью, да кику жемчужную, да платков шелковых, невесомых, и шерстяных, теплых, цветами вышитых. А потом черед настал сапог красных, да башмачков вырезных, да утехи женской – бус жемчужных. Повозка аж поскрипывала от нагрузки, когда медленно тронулась с базарной площади. А Иван шел следом в том же стрелецком кафтане, да стоптанных сапогах.

Покачала Аленка головой, на воз подарков глядючи, да что скажешь? Весь вечер обустраивали они свою избушку, а потом отдали должное и лакомствам и пуховым перинам. Правда Аленка ворчала, что о себе муж не заботится, но под ее ласковое ворчание, ткацкий станок, потихоньку шурша, выдавал отличное тонкое сукно клюквенного оттенка. Поутру Ивана ждал новый кафтан, штаны из смеси хлопка и шерсти, портянки (на нормальные носки Аленкиных талантов не хватило), клюквенного цвета шапка с собольей опушкой и сафьяновые сапоги с узорными голенищами.

– Ты полночи не спала, моя красавица?

– Почти.

Мило зарделась Аленка, и ласково поцеловала мужа, провожая на службу.

Иван шел и размышлял о том, что, пожалуй, теперь у него есть надежный тыл – не просто супруга, а половинка, жена данная Богом. И даже возможные жизненные неурядицы не смогут их разлучить.

А дома, едва Аленка, довольно улыбаясь, сняла с печки чугунок с тушеными в сметане овощами, дверь избы распахнулась, и в нее вломился толстый мужик в широченном опашне. Отороченные мехом рукава волочились за ним по земле, багровое лицо свое утирал он ширинкою и громко дышал распахнутым ртом.

– Хозяйка!

Властно воскликнул он.

– Мне бы во…

И замер, точно столбняк на него напал. Аленка не спеша поставила чугунок на приступочку, убрала в уголок ухват и развернув не званого гостя вытолкала за порог, ускорив сердитым блеском глаз.

Вернулся Иван вечером, продрогший и смурной, но увидев Аленку и горячий ужин – обрадовался. Сидя за столом, быстро рассказал, как долго его мариновали в приемной, как потом ругался главный повар, а некий придворный отчего-то шмыгнув к царю, пребольно наступил стрельцу на ногу, только вот зачем?

Не успели супруги отужинать, как в дверь постучали. Вошел давешний гонец и вежливо доложил, что стрельца к себе сам государь требует! Изумившись, Иван собрался, потуже затянул широкий кушак и вышел из дому. Аленка, вздохнув, принялась убирать со стола, а дверь вдруг снова заскрипела: на пороге стоял невысокий сухощавый дедок в богатом полукафтанье и епанче:

– Ах какая красавица!

Проговорил он, вполне разборчиво вперяя в Аленку свои голубенькие глазки.

– И что такая красавица за стрельцом делает? Да тебе и царицей стать – стыда не видать!

Аленка хотя и примерно помнила сюжет сказки, самым постыдным образом растерялась – как-то иначе все ж царя представляла. А царь меж тем подобрался поближе и протянул руку – огладить самые выдающиеся части интересующего объекта, и тут же схлопотал по рукам, а там и за двери вылетел, не вспомнив как пришел. А Аленка села и заплакала: вспомнила, что дальше будет, да делать нечего, слезами горю не поможешь.

Вскоре и Иван домой вернулся изумленный до нельзя.

– Аленушка, ничего понять не могу, царь на меня едва огнем не плюет, требует сей же час в путь отправляться, оленя золотые рога искать!

– Не тужи, не печалься, любимый мой, Богу молись да спать ложись, утром хлопотать будем.

А поутру пошел Иван на пристань – корабль принять, что царь ему для путешествия выделил и ахнул – вся голь перекатная с базара на палубе стоит! Кланяются да приговаривают:

– Уж ты гой еси стрелец царский! Под твою руку нас всех отдали, да все вины простить обещали, а пуще того – по серебряному рублю на пропой выдали!

Глянул Иван на испитые да багровые лица, нет не лица – рожи перекошенные, едва не заплакал. Да только тут же взял себя в руки – почудился ему голос насмешливый:

– Али ты Иван свое служение позабыл? Не к сирым ли и убогим тебя посылают? Вот они перед тобой, а ты морщишься.

Встряхнулся Иван, да и говорит:

– И вам поздорову, други любезные, а скажите-ка мне, довольно ли на борту всякого припасу?

– Довольно, да только вина нет совсем!

– То не беда – исправим!

Тот час же пошел Иван на базар, отыскал возницу знакомого, купил вина пару бочек, да велел ему на корабль свезти. И пошел домой – с женою проститься.

Аленка уже ждала его – отвела в сараюшку закопченную, указала ящик большой:

– Тут Иванушка олень золотые рога, вели на корабль снести, да скорее ко мне ворочайся!

Обнялись они крепко – и враз посреди двора очутились, рядом друзья стоят – аплодируют:

– Ну и силен же ты батя целоваться! До полсотни досчитал, дальше устал!

– Не смотри, не стой – свою скорее целуй!

Ответствовал отец Иоанн, обнимая Аленку и ласково поглаживая подросший животик спросил:

– Долго нас не было?

Все наперебой стали рассказывать, как много они с Аленкой пропустили: и дождь кончился, и печь сложена, уж топить ее пора, и вообще – завтра воскресенье, и все званы на свадьбу, а отец Иоанн обещал молодых венчать!

Батюшка чуть не взвыл от женского стрекотания, глянул на солнце, схватился за голову: