Наваждение. Книга 2. Верность и предательство - Мария Геррер Страница 23

Вчера вечером она припозднилась в поместье, изучая старинные рукописи и пытаясь понять, как Полине удалось стать такой опасной ведьмой. Генрих, как обычно, в последнее время, ночевал в городе. Девушка тоже хотела вернуться на свою квартиру, но пожалела Егора – незачем гонять его в город на ночь глядя. Она останется дома, а ему потом ехать обратно по темноте.

На правах невесты барона Екатерина вполне могла заночевать в его поместье, тем более что сам фон Берг там отсутствовал. Девушка подумала, что теперь можно разорвать фиктивную помолвку – она больше не хочет заботиться о своей репутации. Это для нее уже совсем не важно. Пусть они больше не вместе, но нельзя полюбить и разлюбить просто по желанию. Она не хочет замуж ради того, что так принято в обществе. Генрих останется для нее единственным, кроме него ей никто не нужен. И она будет любить его всю жизнь.

Девушка спустилась в столовую и подумала, что можно сварить себе кофе, а не ждать, когда подадут завтрак. В столовой было свежо – высокая стеклянная дверь на веранду распахнута настежь. Видимо, прислуга недоглядела, а летние ночи в этом году на удивление холодные.

Екатерина направилась к дверям, чтобы закрыть их. Неожиданно она увидела, что на диване кто-то спит. Она подошла ближе и с удивлением узнала в скрючившемся человеке Алексея. Он свернулся калачиком и был накрыт серым помятым сюртуком, кажется, принадлежавшим Генриху.

Девушка начала трясти его за плечо:

– Леша, Леша, просыпайся! Леша!

Тот не реагировал, только еще сильнее закутывался в сюртук. Она разозлилась и теперь уже била его ладонью по плечу:

– Просыпайся немедленно! Как ты сюда попал? Ну, же, проснись!

– Катя! – радостно улыбнулся ей Алексей, наконец, открыв глаза, но не отрывая голову от диванной подушки. – Что ты тут делаешь?

– Да что же это такое? – возмутилась девушка. – Я тут живу, а вот ты что тут делаешь? Отвечай немедленно!

– Я тут сплю, – сообщил молодой человек, нежно обнял подушку и снова погрузился в сладкий сон.

– Ты пьян! – догадалась, наконец, она. – Просыпайся и приведи себя в порядок! Что подумают люди?

Она снова начала трясти своего друга. Все ее попытки были тщетны, и Екатерина еще больше разозлилась. На столе стоял графин. Девушка схватила его и плеснула воды в лицо Алексея. После этого молодой человек, наконец, открыл глаза и сел на диване, вытирая лицо рукавом.

– Какая ты злая, Катя… И за что только Генрих тебя так любит? Ума не приложу…

Он посмотрел ей в глаза и снова улыбнулся пьяной и счастливой улыбкой.

– У тебя синяк на пол лица! – с ужасом воскликнула Екатерина. – Ты с фон Бергом подрался?

– Нет, что ты, что ты! – замотал головой Алексей. – Генрих меня вытащил из драки. Там мне синяк и поставили. И все пуговицы оторвали, – он с сожалением посмотрел себе на грудь. – Вот ведь хамы… Такую вещь испортили! Хороший был пиджак…

Молодой человек упал на диван, и девушка снова сердито плеснула ему в лицо водой:

– Немедленно поднимайся и объясни, что происходит?

– Ты не поймешь, ты женщина… – философски заметил он, продолжая крепко обнимать подушку. – И очень злая. За что ты так со мной? Я спать хочу, уйди…

– Оставьте его в покое, пусть спит, – в дверях, ведущих на веранду, стоял Генрих. Его белоснежная рубашка была распахнута на груди, рукав разорван. – Простите мой внешний вид, Екатерина Павловна, не могу найти свой сюртук.

– Им накрыт Алексей, – сердито заметила девушка, кивнув в сторону дивана.

– Ах, да, конечно… Он замерз, а я не нашел плед… Да, так и было, вспомнил… – он наморщил лоб, очевидно, пытаясь сосредоточиться.

Екатерина сдернула с Алексея сюртук и швырнула его Генриху.

– Вот плед, – она сняла его со спинки дивана и накрыла спящего друга. – Нечего было искать. Может быть, вы пожелаете мне объяснить, что происходит?

Генрих небрежно набросил мятый сюртук на плечи и тяжело опустился в кресло.

– Вы теперь выглядите ненамного лучше, чем пару минут назад, – саркастически заметила девушка.

– Согласен… – он кивнул и отвел взгляд. – Кстати, Екатерина Павловна, что вы тут делаете? Вы же редко появлялись в поместье в последнее время.

– Я изучала книги в вашем кабинете. Делом занималась. И вы обещали присоединиться. Не помните?

– Не помню, – искренне признался барон, вздохнув и устремив взгляд в парк.

Алексей завозился на диване и открыл глаза. Разговор разбудил его.

– Генрих! – радостно воскликнул Алексей и сел. – Ты как, живой?

– Как видишь, – буркнул барон, – Лучше бы я вчера умер. У тебя синяк стал еще больше, надо приложить лед. Или уже поздно? – Генрих посмотрел на девушку, как на эксперта в вопросах медицины.

– Уже поздно. Я не пойму, вы что, теперь на «ты»?

– Да! – Алексей был доволен и счастлив. – Мы пили на брудершафт. Потом еще пили, потом… Потом пошли к мадам Лулу… Да, Генрих? Рашель – чудо! Не хуже твоей Рокотовой. Ты с Рашель когда-нибудь плясал канкан?

– Нет! – прорычал Генрих.

– Очень зря, у нас отлично получилось!

– Если ты не замолчишь, я сверну тебе шею, – пообещал барон.

– Не верю! Ты не злой, а вот она злая, – Алексей ткнул пальцем в сторону Екатерины. – Не злись, Катя, пожалуйста. Он к мадам Лулу отвел только меня. Правда, клянусь. Сам не остался, ждал в ресторане, рядом. Он тебя очень любит, просто не говорит – гордый.

Фон Берг грозно сверкнул на него глазами, но встать не смог:

– Закрой рот, убью!

– Вы что, меня обсуждали спьяну? – возмутилась Екатерина.

– Нет, Катенька, нет. Как ты могла так о нас подумать? – искренне возмутился ее друг детства. – Катя, тебе надо купить очки. Нет, лучше пенсне – тогда будешь похожа на свою директрису Миргородскую, – он залился пьяным смехом, – Ты же слепая – ведь все очевидно! Об этом и говорить не надо! Купи себе пенсне!

Алексей снова повалился на диван и крепко прижал к груди подушку.

Генрих сделал над собой усилие и добрался до Алексея, сгреб его и потащил прочь из столовой:

– Екатерина Павловна, к завтраку я приведу его в порядок.

– И себя тоже не забудьте. Два шута гороховых, стоите друг друга, – сердито бросила им вслед девушка.

Екатерина аккуратно сложила плед и вышла не веранду – два кресла были перевернуты, одно стояло около мраморной балюстрады – видимо, Генрих ночевал тут. Она впервые видела барона в таком состоянии. Да и Алексея тоже. Где они нашли друг друга? Что там за драка была?

Екатерина задумалась. Опять одни вопросы, как всегда с Генрихом – ничего невозможно понять. Что нес Алексей спьяну, или все-таки что у трезвого на уме, у пьяного на языке? Нет, конечно, нет. Что может Алексей знать о фон Берге вообще и его мыслях в частности? Даже она не знает.