Дочь воздуха - Наталья Авербух Страница 23

— Я приветствую добрый народ, — ровным голосом произнёс он. — Вы звали меня — и я пришёл.

Впереди послышался смех, похожий на птичье пение весенней порой.

— Хорошо сказано, Рейнеке-маг! Ты знаешь, зачем ты здесь?

— На мне лежит долг, — высокопарно ответил смертный. — Я пришёл, чтобы расплатиться.

Смех повторился.

— Закрой глаза и сделай три шага влево, — распорядился невидимый нам эльф. — Л'ииикькая, ты должна будешь последовать за ним.

Мы сделали три шага между деревьями и, едва остановились, перед нами открылась картина, от которой у смертного перехватило дыхание. Лагерь эльфов — они не строят городов из дерева, глины или и камня, но раскидывают полотняные шатры. Разных цветов, причудливых форм, сверкающие и переливающиеся, а между ними дорожки из струящейся ткани. Хотя в мире царил ясный день, вокруг лагеря как будто сгустился полумрак, и каждый шатёр освещался маленькими фонариками, сияющими, словно звёзды на ночном небе. У самых наших ног начиналась нежно-зелёная, цвета молодой листвы, дорожка, которая вела прямо к отгороженной такой же зелёной тканью площадке.

— После праздника добрых ветров добрый народ обретёт власть над природой и переселится жить на деревья, — тихонько сказала я. — А пока они ждут, когда природа проснётся.

— Никогда не видел ничего подобного, — пробормотал волшебник и прижал меня к себе. — Но где все?

— Пусть позовёт, — раздался над моим ухом голос Робина.

— Позови их, — подсказала я волшебнику.

— Добрый народ! — окликнул маг. Никто не откликнулся, и волшебник прикоснулся к струнам гитары. — Покажитесь нам!

Вокруг послышался всё тот же мелодичный смех, потом кто-то трижды хлопнул в ладоши, и лагерь оказался заполнен эльфами — хрупкими мужчинами и женщинами в свободных серебристых нарядах. Волосы их, золотые или чёрные, окутывали фигуры мерцающими завесами. На головах у многих были изящные обручи — серебряные, золотые и деревянные. Ближе всех к нам стоял величественный эльф, отличающийся от собратьев ярко-зелёной одеждой, перехваченной драгоценным поясом. Голова его венчалась венком из тонких веток с только что распустившимися листьями. Я низко склонилась перед ним. Рейнеке, помедлив, последовал моему примеру.

— Повелитель, — произнесла я, выпрямляясь. — Большая честь для нас увидеть вас.

Повелитель эльфов смерил нас взглядом своих сияющих звёздным светом глаз.

— Привет и тебе, Л'ииикькая, — высвистел он моё имя почти так же, как это делают дети воздуха. Ты пришла, чтобы мы вернули тебе небеса?

Волшебник крепче прижал меня к себе, но ничего не сказал. Я боялась взглянуть ему в глаза и смотрела прямо перед собой на сказочно прекрасное лицо эльфа. Добрый народ славился своей жестокостью.

— Да, повелитель, — выговорила я. — Я выполнила все твои условия и пришла к тебе. Отпусти меня. Мне тяжело на земле. Я устала таскать это тело.

— Твоё желание будет исполнено, — ровным голосом ответил эльф. — А ты, смертный. Ты пришёл, чтобы ответить за своё преступление. Готов ли ты принять мой приговор?

Волшебник чуть напрягся, и я догадалась, что он хотел положить руку на рукоять своего кинжала, но решил с этим повременить. Он долго молчал, а после тяжело выговорил:

— Да, повелитель доброго народа.

Вокруг нас раздались тревожные шепотки. Смертный отказался принять власть повелителя эльфов, хоть и согласился на его суд. Что он задумал?

— Ты чёрный волшебник, — медленно произнёс властитель доброго народа. — Ваш орден ломает и калечит всё живое по своей прихоти. Ты разорил наше пастбище, и мы остались без мёда. Ты пытался поработить свободных сильфов. Ты завёл дочь ветров в ловушку. Что ты ответишь на это, смертный?

— Я не знал, — пожал плечами маг. — И я исправил сотворённое зло там, где это было в моих силах.

— Зло есть зло, — непреклонно произнёс властитель эльфов.

— Повелитель… — вмешалась я. — Рейнеке-маг спас меня от костра. Он пошёл против своих собратьев, чтобы спасти меня.

— Ты говоришь за него, Л'ииикькая? — уточнил эльф. Я кивнула. — Это всё, что ты можешь сказать в пользу смертного?

— Нет… — Я сглотнула, пытаясь справиться с мучительной болью, которая разрывала грудь. — Не только… Он дал мне много радости… Я… я люблю его. Отпусти его, повелитель.

— И всё же ты хочешь вернуться в небо, Л'ииикькая?

— Мне тяжело на земле, — глухо произнесла я. — Это не моё тело. Я не могу больше его таскать.

— Пусть так, — кивнул повелитель эльфов. — Л'ииикькая, ты виновна в себялюбии и беспечности. За это ты будешь наказана. Рейнеке-маг, ты виновен в невежестве и упрямстве. За это ты будешь наказан. Таково моё решение, и оно не изменится.

— Что вы сделаете с нами? — спросил волшебник, делая шаг вперёд и загораживая меня собой.

— Ты узнаешь в своё время, — был ответ повелителя эльфов. — А сейчас спой для нас.

— Спеть?! — поразился Рейнеке-маг. Такого поворота событий он не ждал.

— Пой, смертный, — подтвердил эльф. — Пой для нас. Пой для своей женщины, которая томится на земле. Она забудет тебя, вернувшись в небо, но песню твою запомнит, так пой же.

— Повелитель! — вскрикнула я от разрывающих меня боли и горя. Эльф посмотрел мне в глаза безжалостным звёздным взглядом, и я сникла.

— Пой, смертный, — приказал эльф. — Иначе наши лучники поразят вас стрелами. Ты умрёшь, а Л'ииикькая вернётся на небо. Но перед этим ей будет больно.

— Пой, Рейнеке, — взмолилась я. — Я хочу, чтобы ты жил. Пожалуйста.

Чёрный волшебник медленно улыбнулся. Отрешённой и нежной улыбкой. Его руки коснулись струн, и послышался долгий и чистый звон. От тоски, звучавшей в нём, хотелось не плакать — хотелось выть подобно смертельно раненному зверю.

— Только для тебя, — проговорил маг. И запел.

Не иметь корней, словно не родиться.

От того ветров так беспечны лица.

От того в душе запевает буря.

Не иметь корней, ни о чём не думать.

Музыка распахнула передо мной бескрайнее небо… ветра, то добрые, то злые, но всегда — родные и близкие. Облака и тучи, развевающиеся одежды и волосы… запах грозы.. свежей листвы… оглушительный аромат цветов. Свобода и лёгкость. Беспечность. Нет прошлого, нет будущего, есть только одно мгновение. Счастье быть сильфом.

Тем владеет мир, кто владеет миром.

Брось на ветер жизнь и уйди счастливым.

Как собаке кость — пусть наполнит брюхо.

Дети облаков, вам достанет духа.

Слова свободно лились, голос мага был красив как никогда, музыка завораживала, туманила взгляд… и тело моё с каждым словом становилось всё легче и легче, словно вся тяжесть земли, весь налипший плах ссыпался с него…