Забавник - Сергей Малицкий Страница 23

День получился на редкость длинным. Рич даже начало казаться, что сползающий к морю Аилле зацепился за что-то в небе и замер над крышей дома Геба недвижимо. Айра, которая восхитила девчонку красотой и уверенностью, что звучала в ее голосе и светилась в глазах, не стала рассказывать о своих приключениях, а сама принялась расспрашивать Марика о скирских делах. Ора вместе с Илькой занималась в дальних комнатах чужеземцем. Рич отчего-то не стала им помогать, заскучала и, когда сумрак все-таки начал опускаться на улицы Скира, уже была уверена, что время точно остановилось и, чтобы стронуть его с места, чтобы пробраться, продраться через него, надобно выхватывать меч и размахивать им перед собой. Или даже плыть в этом времени, а оно будет рваться и беззвучно смыкаться после каждого гребка.

Рич стояла под одром, гладила его кору, вспоминала россказни Насьты о том, сколько диковинной золотой воды пришлось вылить в корни привезенного когда-то из-под Сеторских гор саженца, и никак не могла заставить вечер обратиться ночью. Ей казалось, что нужно спешить. С другой стороны, а чего она ждала от встречи со Снатом Геба? И отчего не удивилась столь лестному приглашению?

— Ну? — коснулся ее плеча Марик. — Прогладишь нежную кору насквозь. Пора идти. Темнеет. Снат Геба неспроста позвал нас так поздно. Думаю, не следует трубить на весь город о внимании конга к нашим персонам. К счастью, улицы Скира теперь пустеют к вечеру. Пока пустеют…

Сумрачные улицы и вправду словно вымерли, глухие заборы походили на ограждения безмолвных пропастей. Даже собаки не лаяли в сгущающейся тьме, только где-то в отдалении всхлипывали хеннские дудки. До самого дворца конга спутники не встретили ни души. Разве только еще у ворот заведения Марика Рич, к собственной досаде, заметила щуплую фигуру Жорда Олли. Завидев предмет своего обожания, паренек расправил плечи, выпятил грудь и махнул рукавом по щекам, на которых, Рич готова была поклясться, сумрак скрывал полоски высохших слез.

— Иди отсюда! — приказала она парню. — Иди, пока тебя не хватились дома. И перестань волочиться за мной!

Жорд горестно вздохнул, опустил плечи и шагнул в темноту.

— Удивительно, — усмехнулась Айра через минуту. — Удивительно, что у Рич всего лишь один воздыхатель! Хотя этот стоит нескольких и теперь тащится позади в ста шагах.

— Однако ты в темноте научилась видеть или слышишь хорошо? — удивился Насьта. — Паренек-то тихо крадется! Я и то бы не расслышал, если бы ты не сказала…

— В темноте, не в темноте, а иногда и смотреть не надо, чтобы понять, — отозвалась Айра. — Я вот думаю, если бы Рич отпустила волосы, да вместо охотничьего костюма нырнула в легкое платье, так у твоих ворот, Марик, не один бы мальчишка топтался, а целая дружина!

— Если всех счесть, кто столбняком у этих ворот переболел, не одна дружина сложится, — не согласился баль. — Это сейчас тут временное затишье. Жара! Конец лета! Но уже послезавтра повалит народ, праздник все-таки. Думаю, что Жорду недолго осталось страдать от неразделенной любви в одиночестве. Но мы-то эту историю наизусть знаем! Многих Рич отправила восвояси и сделала это, как водится, с выдумкой. На некоторых, пожалуй, икота нападает теперь при одном только упоминании ее имени! А вот самым стойким оказался самый, как она говорит, противный. Или самый талантливый?.. В магическом смысле! Паренек-то неплохой вроде? Просился с год назад ко мне в ученики, но слабоват оказался. Рассеянный очень. Такой заметит, что с ним противник рубится, когда руки лишится!

— Нет у него никаких особых талантов, — покосившись на улыбающегося Тира, раздраженно бросила Рич. — Ну может, и есть кое-что, но Жорд не из первых учеников. Однако устойчив к чужой магии. Обычные магические шутки на него не действуют. А чего покрепче я не применяла, пожалела дурачка. Да и тот же Вертус говорил, что устойчивость к магии чаше всего является обратной стороной глупости и слабоумия. Так что неважный из Жорда Олли жених. Вдобавок он еще и трусоват.

— Трус, который пересиливает трусость ради того, чтобы быть рядом с избранницей, заслуживает не меньшего уважения, чем завзятый смельчак, — хмыкнул Орлик. — К тому же порой трусостью маскируется осторожность! А что касается слабоумия… многие мои знакомые селянки радовались бы слабоумному муженьку, особенно если бы он был кроток, предан и богат.

— Да! — крякнул Марик. — В чем-чем, а в бедности дом Олли не упрекнешь! По слухам, дед Жорда, Касс Олли, был самым богатым таном, кстати, и самым хитрым. Хитрость, отмечу, от смерти его не спасла, но дочка Касса — мать Жорда, как говорят, унаследовала от папеньки не только богатства!

— И вряд ли хоть что-то передала Жорду! — отрезала Рич. — Кроме богатства, разумеется, на которое и без меня найдется куча соискательниц. Ион может тащиться за мной сколь угодно долго, да хоть пока не собьет ноги, только толку от его преследования все равно не будет!

— Эй, дочка! — удивился Марик. — Разве кто-то говорил о толке? Еще вчера тебя не задевали подобные шуточки! Что переменилось?

— Ничего! — стиснула зубы Рич.

— Вот и хорошо, — примирительно заметила Айра. — Не будем больше разбирать твоих воздыхателей, тем более что их еще будет немало. Вот уже и сластолюбец Орлик начал расправлять бороду. Да и внук Касса Олли, дорогая Рич, отстал. Верно, и в самом деле отправился к своей богатой маменьке. К тому же в свете факелов у дворца я вижу не только стражников, но и пузатого старичка с длинными усами, который таращится во тьму. Уж не знаю, кого он выглядывает, а мальчишку вряд ли пропустит во дворец.

— Картус ждет нас! — успокоился Марик. — О чем будем говорить с конгом, Айра?

— Слушать будем, — задумалась о чем-то колдунья. — Слушать и смотреть.

Жорд Олли не слишком занимал Рич, хотя поначалу и досаждал ей. Со временем она научилась не замечать парня, вела себя так, словно его вовсе не существовало, тем более что он и в самом деле не причинял ей особого беспокойства, ограничивался преданными взглядами, разве только иногда тащился в отдалении за девчонкой по улицам города или подпирал спиной ворота заведения Марика. Куда сильнее ее задевали шуточки соучеников, с которым она, впрочем, легко справилась, увеличив, как обычно, количество недругов. Так что, когда Рич узнала, что безнадежно влюбленный в нее отпрыск дома Олли в свое время проявил недюжинное упорство, чтобы попасть в один учебный зал со старшими ребятами, среди которых держалась особняком самая красивая девчонка если не всей Оветты, то всего Скира, это ее нисколько не тронуло. Разве только недовольная гримаса всякий раз кривила ее губы, когда Жорд попадался ей на глаза. Ничем она не могла объяснить свою брезгливость, но паренек был неприятен ей сам по себе, и был бы неприятен, даже если бы и вовсе не обращал на нее внимания, хотя прочие ее недолгие поклонники не вызывали у нее ничего, кроме задорной усмешки. И эта непонятная брезгливость, которая происходила, как решила Рич, от страдальческого выражения влажных глаз Жорда, не позволяла ей относиться к младшему Олли хотя бы с холодным снисхождением. Нет, она оценила стойкость несчастного к магическим шуткам, которые выдавливали из Жорда Олли только непонимающие улыбки, но постепенно почти забыла о его существовании, как забывает о летящих с ветром морских брызгах бывалый моряк.