Принцип высшего ведовства - Анна Клименко Страница 22

– Как ты? – спокойно поинтересовался Эрик.

– Паршиво, – так же спокойно отозвалась я, – сволочь ты последняя. Чем та девчонка провинилась, а?

На губах инквизитора мелькнула усмешка, он покосился на меня.

– Глаза мне не будешь выдирать? Все-таки по трассе едем.

– У меня руки под одеялом остались, – мрачно пробубнила я, – кстати… куда едем-то?

– У меня есть небольшой загородный домик.

– О четырех этажах и с катакомбами?

– Ты слишком хорошо говоришь для паршивого самочувствия, – заключил Эрик, – теперь слушай внимательно, Лера. Та девушка, в камере… Видела ее зубы? Она суккуб. Примет твой облик, ментальное поле я постарался скопировать на нее, суккубы к подобным фокусам очень восприимчивы. Ее будут судить, потом убьют, тело скорее всего зароют где-нибудь на старом кладбище. А затем, когда о ней… вернее о тебе забудут, Виль’атам попросту отправится домой. Ну, то есть в свой мир демонов. Я тебя успокоил?

Н-да. Успокоил так, что руки затряслись.

Я внимательно поглядела на безукоризненный профиль Эрика, а в памяти сами собой всплыли слова Михаила – и я просто повторила их вслух. Да-да, о том, что никто из ныне живущих не способен на трюки с копированием ментального поля (знать бы еще, что это такое) и на вызов демонов.

Эрик пожал плечами.

– Ну, они ведь могут и ошибаться. Считается, что колдуны, способные на подобные трюки, давно уже вымерли…

– А ты, значит, можешь вызывать демонов?

– Могу вызвать тебе персонального инкуба, – он тряхнул головой, – хочешь?

– Спасибо, не надо.

В самом деле не хотелось. Меня колотил озноб, даже одеяло не спасало. И вдруг… Господи, а как же быть с родителями?

– Я не хочу, чтобы они горевали обо мне, – прошептала я, – что же делать?

– Ты сможешь им послать весточку, Валерия. Но только то, что я скажу. Этого будет довольно, чтобы они считали тебя живой, но какое-то время не вмешивались в твои дела.

– Спасибо, – мне показалось, что я сейчас разрыдаюсь, – Эрик… я правда… никого не убивала. Да и как я могла? Все, что умею – это рюмки давить.

Он в очередной раз крутнул руль, машина вильнула вбок, перебралась на другую трассу.

– Но семь молодых мужчин разорваны в клочья, Лера. Мне пришлось… увидеть то, что от них осталось. И каждый из них с твоим ментальным следом. Отсюда можно сделать вывод, что кто-то использовал твой след и намеренно оставил его на жертвах. Хотя лично я… Да, я уверен, что все гораздо проще. Именно твой след, да – но не специально, а потому что… ну, просто так получилось. Ты оказалась в нужном месте в нужное время, кажется так говорят с подобных случаях.

У меня во рту полыхал пожар. Язык стал похож на терку, и очень хотелось пить. Я пошевелилась в своем коконе, прищурилась на вспухшее дождевыми тучами небо… Солнца не было видно, ну и хорошо – глаза резало даже от света тусклого дня.

– Эрик, куда мы едем?

– Ты уже спрашивала. В мой загородный дом, – он с беспокойством глянул на меня, – румянец у тебя нехороший.

– А как ты… прошел с суккубом мимо охраны?

– Охрана уверена в том, что к тебе никто не заходил.

– У, вот как… А как же… Ты вынес меня?

– Лера, ты слегка путаешься. Я только что тебе сказал, что они ничего не видели. Вернее, не вспомнят.

– Эрик… – я замялась на минуту, но затем все-таки спросила, – а это правда, что… ну, Малика… и младенец…

– А к чему мне лгать? В свое время мне было чрезвычайно трудно отправить ее на казнь, эту Малику.

Мне очень хотелось спросить – а сколько же тебе лет, Эрик? Но голова кружилась, хотелось напиться, и лежать, лежать…

– В тот вечер… в роще… серое и лохматое… демон?

– Да. В тот раз я наткнулся на удивительно сильного демона. Не успел его выбросить за пределы нашего плана бытия. И, кстати, моя дорогая, будь ты простой смертной, ты бы его не разглядела. Вот тогда-то я и понял, что меня нашла ведьма.

…Все. Я устала. Напиться – и спать. Долой кошмары, долой воспоминания – суккуб, демон, светловолосый паренек у киоска, журнал «За рулем». Инга с игольчатыми зубами, Андрей, втыкающий мне под ребра стилет. О, Господи.

– Лера. Лера, прекрати! Черт, да мы сейчас в кювет вылетим! Успокойся, ну перестань же. Ты что, меня не узнаешь?

Далекий, бесконечно далекий голос. А зубищи у Инги – ого-го. Скольких младенцев она сожрала, чтобы в пятьдесят выглядеть на двадцать пять?..

* * *

Наверное, я заболела. Может быть, даже ослепла, потому что вокруг постоянно была ночь, а я не видела никого, кроме навещавшего меня Андрея. Да, он время от времени приходил, и как будто бы постарел: в углах рта прорезались глубокие морщины, глаза потускнели, потеряли былой блеск и живость. Андрей виновато и жалко улыбался, подсаживался на край кровати и подолгу держал меня за руку. Молча. Пальцы у него были холодными, и еще я чувствовала, как к моему лицу то и дело прикасается что-то ледяное.

– Почему ты убежал? – то и дело повторяла я, – почему ты меня бросил? Почему?

Глупые вопросы, на которые давно уже есть ответы. Удрал потому что испугался. Но мне этого было мало. Почему ты испугался, Андрей? Зачем именно в то мартовское утро?..

Но он не отвечал. И было тихо-тихо вокруг, словно я очутилась далеко от всего суматошного, вечно торопящегося мира. Только однажды я услышала странный разговор рядом с собой, но моя бедная голова, объятая огнем, чересчур плохо соображала, чтобы понять.

– Зачем она тебе, Генри? Тебе оказалось мало меня?

Голос очень походил на голос Джейн, английской служанки Эрика. Но говорили они по-русски. Может быть, существовало такое правило – говорить на языке той страны, где живешь?

– Ты можешь уйти в любую минуту. Но, дорогая Дженнет, мы же с тобой знаем, что ты никуда не уйдешь?

– А сколько лет ты будешь держать ее при себе, надеясь на то, что наконец покажется он? Десять? Двадцать? Сто?

– Посмотрим. Мне кажется, что на сей раз все произойдет куда быстрее. Его присутствие очень сильно, он хорошо в ней увяз… И разорвет путы только в одном случае, ему придется самолично навестить нашу ведьму.

Второй голос мог принадлежать Эрику. Девушка горько рассмеялась.

– Ты рехнулся. У тебя все, что происходит, происходит только для мести. Нет жизни, нет радости, нет ни одного сколь-нибудь доброго дела, которым ты бы мог искупить кровь на своих руках… Но ты думаешь только о том, чтобы убить… его.

– Что-то я не заметил, чтобы мой приятель заботился об искуплении. А я… всего лишь хочу, чтобы все стало на свои места, чтобы все было… правильно. Да и к чему этот разговор, Джейн? Ты не изменишь моего решения. Можешь собирать вещи и отправляться на все четыре стороны, я тебя не держу. Если, разумеется, ты этого действительно хочешь и не боишься скандалов в вашем… как его… Ордене Справедливости, что ли?