Алый король - Дженни Ниммо Страница 22

Чарли уже слышал поскрипывание снега и чье-то дыхание. Он очень любил этот миг, когда сразу после появления звуков он обнаруживал, что вплывает в картину.

— Ну, была не была!

Мальчик почувствовал, как тело становится невесомым и его затягивает в густой туман времени. Вот он уже начал в медленном кружении приближаться к одинокой фигуре Бартоломью… и к человеку с фотоаппаратом.

Смех. Смех и добрый, и веселый. Знакомый голос? Чарли слышал хриплое кряканье Бартоломью, нет, это был совсем другой, раскатистый смех.

— Хватит, Лайелл! Слишком густой снег. Никто не ответил.

— Ты уронишь камеру. И надень перчатки, а то отморозишь пальцы!

В ответ смех.

Интересно, видел ли Бартоломью его лицо в такой плотной снежной пелене? Когда Чарли путешествовал, люди, которых он посещал, видели лишь его лицо, и это слегка нервировало их.

Сильный порыв ветра швырнул снег мальчику прямо в глаза. Он попытался их протереть, но пальцы окоченели от холода.

— Бартоломью! — позвал он.

Но Бартоломью, не слышавший его, резко повернулся и пошел в другую сторону.

— Пойдем, Лайелл! Хватит фотографировать! — крикнул Бартоломью на ходу.

Вот теперь Чарли повернется. Сейчас, сейчас он, конечно, увидит человека с фотоаппаратом.

Он повернулся.

И увидел человека в куртке с отороченным мехом капюшоном. Человек прятал подбородок в воротнике, а остальную часть лица закрывала камера.

— Лайелл! Скоро начнет темнеть. Надо возвращаться, — опять крикнул Бартоломью.

И опять тот же мягкий смех.

— Иду.

Чей это голос? Знакомый? Камеру опустили и убрали в карман. Капюшон поправили, надвинув его на глаза. Потом, склонив голову, натянули перчатки.

— Папа, — закричал Чарли. — Папа!

Человек шел прямо на него, но прошел мимо, согнувшись чуть ли не пополам в борьбе со встречным ветром.

— Папа!

Чарли протянул руку и схватил только горсть снега.

Человек поднял лицо к небу, будто сквозь метель услышал его голос. Капюшон свалился на спину, и Чарли вроде бы увидел лицо, но очень неясно, расплывчато, как будто за заиндевевшим окном. А потом и вовсе все пропало за стеной снега.

— Подожди! — хотел крикнуть Чарли, но, когда открыл рот, с губ сорвались только крошечные льдинки и с тоненьким звоном упали в снег. У Чарли было такое ощущение, будто грудь ему пронзили ножами. — Куда же мне идти? — прохрипел он.

Откуда пришел, — ответил внутренний голос.

Но совершенно замерзший Чарли никак не мог сообразить, что же делать дальше.

Чарли подумал, что так можно и умереть от холода. Но говорят, это лучший способ уйти. Он закрыл глаза. В темноте все было мирно и спокойно. Скоро он заснет.

Что-то ударило Чарли по руке. Мальчик попытался отмахнуться. Но это «что-то» отчаянно цеплялось за его пальцы, ползало по лицу, дергало за волосы, пощипывало подбородок.

— Дай поспать, — промычал Чарли.

Снег укутывал его уютным теплом.

Вернись, — прошептал ему голос, словно сделанный из прекрасного шелка, мягкий, но повелительный.

Чарли почувствовал, что его поднимают. Его кружит по воздуху, становится все теплее, теплее, теплее… и он открыл глаза!

Чарли лежал на постели, а над ним кружилась моль, и крылышки у нее отливали серебром ярче, чем когда-либо.

— Это ты сделала? — недоверчиво спросил он. — Вернула меня сюда?

Моль села ему на руку. Конечно, голоса никакого не было, но они очень хорошо понимали друг друга, и он услышал:

Да.

Чарли сел на кровати.

— Значит, если я отправлюсь в какое-нибудь путешествие и ты будешь со мной, я всегда смогу вернуться?

Но ответа не получил, потому что в это мгновение по всему дому разнесся крик боли и ужаса, от которого у него замерло сердце.

Кричала мама.