Заговор мерлина - Диана Уинн Джонс Страница 22

— Voila, messieurs [3]. Целая улица едален для ваших милостей.

Очевидно, он заметил, что мы англичане, или, принимая во внимание Арнольда и, возможно, Чика тоже — по крайней мере, не французы. Место, куда он нас привез, оказалось рядом небольших кафешек, и во всех витринах стояли большие, написанные от руки вывески. На одной значилось: «ОМЛЕТКИ», на соседней — «СЛИЗНЯКИ» (наверное, имелись в виду улитки), дальше — «ЛЯГУШКИНЫ НОГИ С ЧИПЦАМИ», «БЕФШТЕКС ИЛИ ЗАВТРАК КРУГЛОСТОЧНО» и так далее.

Мы все заржали. День выдался долгий, трудный, и хорошо было наконец расслабиться и посмеяться от души.

— Не-ет, — выдавил Дэйв, пошатываясь от хохота и вытирая слезы, — слизняков и лягушкины ноги я точно есть не стану!

— Пошли в «Омлетки»! — хихикая, предложил Чик. — Хоть посмотрим, что это такое.

И мы пошли в «Омлетки», хотя Арнольд стоял за «Бефштекс». Все еще хохоча, мы вломились внутрь и разобрали меню. Думаю, хозяева кафе нас слегка испугались. Они тут же притащили огромный графин вина, как будто пытались нас задобрить, и решительно перетрухнули, когда мы все разом обнаружили, что неплохо бы сходить в туалет, и снова вскочили на ноги.

Туалет оказался только один: маленькая кабинка на заднем дворе, за телефонной будкой и кухней. Из кухни на нас с подозрением уставилась огромная толстая француженка. Я, как новичок, оказался последним, и мне пришлось ждать своей очереди дольше всех, так что большая часть ее подозрительных взглядов досталась мне.

Но когда мы вернулись за стол, все стало просто замечательно. Прихлебывая вино, мы заказали себе роскошную трапезу. Часть названий была написана очень странно, а остальное было по-французски, так что мы понятия не имели, чем нас будут кормить. А потом нам принесли заказанное, и мы ели, ели и ели, пока не настала очередь сыра и сладких пирожков, и тут мы слегка сбавили обороты. Дэйв завел речь о том, что неплохо бы поближе познакомиться с ночной жизнью города.

— Со временем, — ответил Арнольд. — Сперва я хочу выслушать ваши доклады.

Он закурил одну из своих жутких ацтекских сигар и достал записную книжку.

— Чик! Были ли попытки прорваться с востока? Какие-то признаки опасности?

— Ничего, — ответил Чик. — Никогда не видел, чтобы иное место было настолько спокойным.

Оба остальных сказали то же самое. Потом Арнольд перевел взгляд на меня.

— А как насчет твоего патрулирования? Кстати, как твое имя?

«Наконец-то они спросили!» — подумал я.

— Ник.

Арнольд нахмурился.

— Странно. Я думал, тебя зовут Морис.

— Это моя фамилия! — не растерялся я. — И мне как раз есть о чем доложить. Мимо проходил мужик по фамилии Романов, и он…

Это произвело настоящий фурор.

— Романов! — воскликнули все в один голос.

Они были ошеломлены, испуганы и крайне изумлены. Арнольд с подозрением спросил:

— Ты уверен, что это был Романов?

— Он так сказал, — ответил я. — А кто это? Я никогда еще не встречал человека настолько могущественного.

— Крутейший из магов, ни больше ни меньше, — сказал Чик. — Романов может делать такие вещи, о которых большинство магов в большинстве миров могут только мечтать.

— Он может проделывать такое, что большинству из нас даже и не снилось, — добавил Пьер. — И говорят, что он берет за это целое состояние.

— Если ты вообще сумеешь его отыскать, этого Романова! — хмыкнул Арнольд.

— Я слышал, — сказал Дэйв, — что он живет на острове, скроенном по меньшей мере из десятка разных вселенных, разбросанных как минимум по семи столетиям. Он поселился там, чтобы скрыться от своей женушки.

— Разумный мужик, — буркнул Арнольд.

— И там же он прячется от тех, кто пытается уговорить его совершить какое-нибудь волшебство, — сказал Пьер. — Я слыхал, что он самоучка. Это правда?

— Да. Это-то и есть самое удивительное, — ответил Дэйв. — Если верить тому, что я слышал, он родился чуть ли не в канаве в одном из каких-то дальних миров: то ли в Туле, то ли на Островах Блаженных — и выбился из нищеты, научившись магии. Очень своеобразный метод. Однако у него был врожденный дар, и он открыл вещи, которых никто другой делать не умел, поэтому он брал за это большие деньги и быстро разбогател. Теперь он, наверное, способен скупить всю империю. И, если бы он этого захотел, никто бы не посмел ему отказать.

— Да, — сказал упрямый Арнольд, — но действительно ли Ник Морис встретил именно Романова?

Он обернулся ко мне и дыхнул на меня своим жутким дымом, глядя на меня сквозь бурые клубы большими серьезными голубыми глазами.

— Если ты сделал все, как тебе было сказано, ты должен был видеть его тотемное животное. На что оно было похоже?

— Я слыхал, что это саблезубый тигр, — вставил Чик.

— Нет, оно было пятнистое, — возразил я. — Это не тигр. Крупная, злобная, хищная кошка, такая кремовая, с темно-серыми пятнами. У нее кисточки на ушах и ехидные зеленые глаза. Ростом мне почти по пояс. Я ее до смерти испугался.

Арнольд кивнул.

— Значит, это действительно был Романов.

Я видел, что на них это произвело сильное впечатление, на всех четверых.

— Он тебе не сказал, зачем он здесь? — спросил у меня Арнольд. — Быть может, он искал принца?

— Я у него об этом спрашивал, — сказал я. — Он, похоже, считает, что принцу проблем и так хватит, без какого-то магического вмешательства. Когда он станет королем. Это Романов так сказал.

На это они озабоченно переглянулись.

— Может, это и правда, — буркнул Дэйв. — Если верить тому, что я слышал, часть романовского острова находится на тридцать лет в будущем.

— И говорят, что он никогда не опускается до лжи, — согласился Чик.

На душе у меня стало поспокойнее. Я надеялся, что дал им достаточно материала для размышлений, чтобы они больше не думали обо мне. С того самого момента, как Арнольд сказал, что меня должны звать Морисом, меня будто мешком по голове шарахнули. Это не сон! Это все на самом деле! Я понятия не имел, как так получилось, но знал, что каким-то образом ухитрился сделать то, чему так мечтал научиться, и попасть в другую вселенную. В настоящий иной мир. И, попав туда, я очутился рядом с этими летательными аппаратами, когда все ждали, что придет новичок, и меня приняли за него.

А это значило, что где-то там, в параллельном Лондоне, есть настоящий Морис.

Если этот Морис — мой ровесник, ему совсем не понравится, что его оставили без завтрака, а потом еще и улетели без него. Он вернется в академию или позвонит туда и все им расскажет. Если мне действительно повезет, в академии просто пожмут плечами и скажут, что так ему и надо, нечего было опаздывать.