Бездонные пещеры - Кейт Форсит Страница 22

— И, разумеется, я совершенно не такой человек, с которым легко быть милым.

Он не удержался от смеха, и она улыбнулась ему, прежде чем снова заняться близнецами.

На площадке наверху ее ждала Эльфрида.

— Я решила отвести тебе комнату поближе к ребятишкам, Изабо, они ведь захотят, чтобы ты была рядом.

— Спасибо, это очень предусмотрительно, — ответила Изабо, с огромным интересом оглядываясь по сторонам. Убранство дворца было очень богатым — ковры и гобелены превосходной работы, множество очень больших картин в роскошных рамах, чаши и вазы из тончайшего фарфора. Гербы в виде цветущего чертополоха были повсюду — вырезанные на дверях, выложенные на мозаичном полу, вышитые на бархатных подушках и на груди у каждого из сотен вышколенных слуг, бесшумно сновавших по коридорам. Они были даже расположены через равные промежутки на позолоченной балюстраде парадной лестницы.

— До чего же здорово снова оказаться дома, — сказала Эльфрида. — Странно, хотя я всю жизнь прожила в Тирсолере, а теперь еще и стала его банприоннса, я все еще думаю о Эрране как о доме. — Она застенчиво улыбнулась Изабо. — Думаю, что это первое место, где я была счастлива.

— Ты ведь выросла в Черной Башне, да? — спросила Изабо. — Да уж, думаю, это было не слишком счастливое место.

— Да, совсем не счастливое. Счастье не входило в число устремлений тирсолерцев. Меня били по рукам, если видели улыбающейся, и я даже боюсь думать, какое наказание меня ожидало бы за смех.

— Какой ужас!

— Да, это было не слишком приятно, в особенности учитывая, что я сама была всего лишь ребенком.

Они вошли в большую и светлую детскую, набитую всеми возможными игрушками, какие только мог пожелать шестилетний мальчик. Там был миниатюрный замок с двигающимся подъемным мостом и оловянные солдатики, одетые в эрранскую форму; мячи, кубики, сундук с костюмами для игр и деревянная лошадка размером с собственного пони Кукушонка. Ребятишки, восторженно завопив, бросились вперед и вскоре с головой погрузились в игру, а Эльфрида показала Изабо, где они будут спать. Для близнецов поставили кроватки в комнате, соседней с той, которую Доннкан должен был разделить с Нилом, а Бронвин отвели комнатку с другой стороны коридора, рядом с комнатой Изабо.

В кресле-качалке сидела старая болотница, усердно орудуя иглой. У нее была очень морщинистая кожа лиловато-черного цвета, с островками черного меха на голове и руках. Увидев вошедших Эльфриду и Изабо, она улыбнулась, продемонстрировав два маленьких острых клыка.

— Это Айя, — сказала Эльфрида. — Она была няней еще у Айена, когда он был мальчиком, и теперь вернулась, чтобы помогать нам присматривать за нашим собственным малышом.

— Как это замечательно, — тепло сказала Изабо болотнице. — Должно быть, тебе очень радостно видеть, как маленький Кукушонок растет таким веселым и счастливым.

Болотница кивнула.

— И-ан большой человек, Айя больше не нужна, Айя грустить, Айя уходить. Теперь у И-ана маленький человечек, Айя вернуться, Айя радоваться.

— Когда Айен был маленьким, Айя была единственной, кто был добр к нему и заботился о нем, — сказала Эльфрида, снова выведя Изабо в коридор. — Он очень ее любит. Из болотниц получаются отличные няни, они такие добрые и преданные.

— Пожалуй, мне придется одолжить у вас одну, — вздохнула Изабо. — Должна признаться, что мне тяжеловато приглядывать за четырьмя детьми и одновременно заниматься с Гвилимом и руководить целителями. В последнее время нам не очень везло с нянями.

Эльфрида кивнула, уловив в ее голосе горькую иронию.

— Тогда почему бы вам не взять юную Мору, внучку Айи? Она очень милая малышка, и очень сильная, несмотря на свой размер. Она умеет готовить и шить и уже несколько лет проработала здесь с Айей и своей матерью Файей, так что с детьми она управляться умеет.

C этими словами она открыла дверь в небольшую, но очень уютную спаленку, стены которой были задрапированы гобеленами с изображением плывущих по озеру лодок, над которыми летел клин малиновокрылых лебедей. Из широкого окна открывался вид на озеро.

— Ох, до чего же здесь уютно! — воскликнула Изабо, входя вслед за Эльфридой в комнату.

Ее багаж уже принесли из лодки, и еще одна болотница тихонько шлепала по комнате, распаковывая ее немногочисленную одежду и наливая в ванну душистую воду. Изабо поблагодарила ее и встала у окна, восхищаясь видом. Послышался детский смех, и две женщины обернулись и улыбнулись друг другу.

— Вот почему я так хочу, чтобы у Кукушонка было счастливое детство, — порывисто сказала Эльфрида. — И я знаю, что Айен чувствует то же самое. В каком-то смысле ему пришлось тяжелее, чем мне, потому что я по крайней мере знала, что мои родители любили меня. Моими мучителями были тюремщики, а не родная мать.

Изабо поколебалась, потом набралась духу и высказала то, что очень тревожило ее.

— Эльфрида, ведь Айен знает, да? Что это я убила его мать?

Эльфрида взглянула на нее с удивлением.

— Мы слышали историю о гибели Чертополох. Но я думала, что она погибла от собственной руки, а не от твоей.

— Но ведь это я поменяла местами вино, — сказала Изабо, чувствуя разрастающийся в груди комок тревоги.

Эльфрида улыбнулась ей.

— Но ведь это Маргрит положила яд в вино. Да, Айен знает. Думаю, она заслужила такую смерть, и должна сказать, что мы все вздохнули с облегчением. Теперь мы можем не бояться, что она снова попытается похитить у нас Кукушонка, к тому же она погибла не от руки Айена, что было бы ужасно, несмотря на все то зло, которое она ему причинила. Она с самого начала омрачала наше счастье, а теперь оно стало безоблачным, и за это мы оба очень благодарны тебе, правда.

— Ох, я так рада! — воскликнула Изабо. — Мне было бы очень больно, если бы Айен возненавидел меня!

Эльфрида положила прохладную ладонь на локоть Изабо.

— Он никогда не возненавидел бы тебя, Изабо. Единственным человеком, которого Айен ненавидел, была Маргрит, и поверь мне, она это заслужила. Так что не думай больше об этом. Мы хотим, чтобы тебе понравилось в Эрране. Завтра мы поедем кататься на лодках по реке, так что ты сможешь увидеть золотую богиню в цвету, а сегодня вечером мы устраиваем торжество в честь Ри. — Она отстранилась, и ее лицо окрасил легкий румянец. — Надеюсь, что ты не обидишься, Изабо, но я не могла не заметить, что у тебя нет нарядной одежды. Сегодня ты здесь как наша почетная гостья, а не как ведьма Шабаша, поэтому я принесла тебе несколько платьев, чтобы ты могла выбрать себе что-нибудь. Конечно, если ты предпочитаешь остаться в своем платье ведьмы, то, разумеется, никто не будет тебя принуждать, но я просто подумала...

Лицо Изабо засияло от радости.

— Ой, правда? — воскликнула она. — Нет, я с радостью надену что-нибудь праздничное! Дома, в Лукерсирее, у меня осталась другая одежда, но поскольку мы отправляемся на войну, я не стала ее брать.