Джига со смертью - Дмитрий Дашко Страница 22

— Про уши, спасибо, не учел, а когда толстяк успел облысеть? Я его таким не помню.

— Ему, говорят, новая жена плешь проела. Он уже полгода с лысиной ходит, париками демонстративно не пользуется. С его деньгами можно позволить себе и такую фигуру, и такую прическу, вернее отсутствие — все равно женщины вокруг него вьются, как мотыльки.

— А одевается он как?

Гвенни ухмыльнулся. Я сразу понял, что ответ не понравится:

— Сейчас расскажу. Держись крепче.

Выяснилось, что одевался толстяк в двубортные костюмы свободного покроя красного цвета с белыми крупными горошинами.

— Слушай, Гвенни, я в таком наряде на жука похожу…

— Да ты сам тот еще жук.

— Ну, спасибо…

— Не обижайся. Глупая шутка. Я хочу, чтобы ты выглядел как можно достовернее. Что поделать, если у Али настолько дурной вкус.

После того, как перевоплощение было закончено, предстояло еще выбраться без свидетелей из дома Гвенни. Пригодился запасной выход, ведущий на почти пустынную улицу с редкими домами. Оказавшись на ней, я побрел (а со стороны казалось, что покатился как колобок) к стоянке.

Чтобы как следует замести следы, пришлось трижды менять кэбы, кружась по всему городу. Разумеется, с новой внешностью и с более чем заметным нарядом я был заметной персоной. Однако если кто-то взялся бы проследить маршрут моего передвижение, его ожидало бы большое разочарование — я не зря ел свой хлеб частного сыщика.

Третий кэбмен вез меня из глухого уголка города, расположенного на противоположном конце столицы.

Толстый Али прислал сразу пятерых громил. Очевидно, его уважение к Лиринне росло с каждым днем. Возглавлял процессию все тот же Гвоздь. В этот день он выглядел как близкий родственник лейтенанта Морса, обоих роднил огромный, на пол-лица, синяк под глазом. Очевидно, парочка побывала в руках одного специалиста.

Бандиты исчезли в чреве здания. Я разглядывал парадный вход через мутное окошко кабины. Туда-сюда сновали люди, погруженные в мирки личных проблем. Кое-кто с надеждой поглядывал на кэб, надеясь, что он пустует.

Кэбмен, за большие деньги смирившийся с экстравагантным пассажиром, терпеливо сносил дурацкие капризы и постоянные изменения в маршруте. До этого ему пришлось постоять десять минут возле морской школы, пока я делал вид, что очень интересуюсь голубями, клевавшими крошки возле памятника в виде гигантского якоря. По традиции, сложившейся у выпускников училища, каждый новоиспеченный мореход обязан был проделать с этим якорем какую-нибудь выдающуюся пакость, однако руководство учебного заведения и полиция относились к мелким пачкунам снисходительно. В конце концов, почти половина выпускников происходила из знатных родов, и у перестаравшихся копов могли возникнуть неприятности самого разного характера.

В голову пришла забавная мысль: согласился бы я променять бурную жизнь на суше на морские приключения? Будь помоложе, то кто его знает, однако сейчас бросаться из крайности в крайность, пожалуй, не стоило.

Пятерка вышла обратно. Бандиты с подозрением посмотрели на проходивший мимо полицейский наряд, но копам не было до них дела. Преступники и полиция давно научились жить в симбиозе, потому что зависели друг от друга как акулы и рыбы-прилипалы.

Люди Али прикатили на фургончике. Я дождался, пока они поравняются с кэбом, а потом приоткрыл дверцу и стал с кряхтением вылезать. При виде колыхающихся жирных телес, облаченных в до боли знакомый жучиный наряд, бандиты оцепенели.

Я с трудом выбрался на мостовую. Если бы на моем месте оказался настоящий толстяк Али, кабинка должна была бы подпрыгнуть кверху, как снаряд, выпущенный из рогатки. Но этого не произошло. Поставьте меня на весы, и грузики укажут обычные семьдесят девять килограммов, хотя благодаря заклятию личины в настоящий момент внешне я мало чем отличался от жиртреста Али. Так что паралич, сковавший его людей, был легко объяснимым.

Первым очнулся Гвоздь. Видимо, умение здраво соображать у него еще не отбили.

— Шеф, что вы тут делаете? — его нижняя челюсть отплясывала чечетку.

— Разве я обязан отчитываться? — мой взгляд едва не превратил Гвоздя в муху.

— Что вы, шеф, — нервно сглотнув, сообщил он.

— Деньги взяли? — насупив брови, спросил я.

Должно быть, при этом случайно удалось принять одну из самых гневных поз толстяка, потому что все пятеро чуть было не упали как подкошенные. Чего только не хватало, так это пятерых громил в обмороке. Я похлопал их по щекам, чтобы привести в чувство. Представляю, как это выглядело со стороны — пять шкафов, каждый из которых ростом в метр восемьдесят — метр восемьдесят пять, стоят словно истуканы, пока коротконогий толстячок в пронзительно красном костюме в белый горошек, смешно подпрыгивая, тычет ладошкой.

— Взяли, шеф. Все, как приказали, до последнего медяка выгребли, — рапортовал Гвоздь, не спуская с меня глаз, полных ужаса. — Собирались вам отвезти.

— Врешь. По глазам вижу: украсть хотел. Сбежал бы с моими деньгами и ищи-свищи тебя.

— Чистая правда, шеф. Ребята подтвердят.

— За деньги эти ребята подтвердят, что ты переводишь слепых старушек через дорогу.

— Шеф!!! — взмолились остальные громилы.

— Все на себя брать приходится, абсолютно все, — запричитал я. — Никакого доверия к людям не стало. Хотели эти бабки себе зажилить, как в прошлый раз? Думаете, Али слабину дал, если вчера не прикончил?

— Что вы, шеф, — испуганно пролепетал Гвоздь. — Ваши деньги с нами в целости и сохранности. Мы бы их мигом доставили. С ветерком…

— Ветерок у вас в головах, а к деньгам другое отношение положено, — проворчал я. — Давайте сюда.

— Да-да, сейчас, — Гвоздь передал мне брата-близнеца вчерашнего баула.

Я щелкнул замками, пробежался глазами по сложенным в ряд купюрам. Получилось гораздо больше нашего долга. Очевидно, люди толстяка успели побывать и у других должников. Кажется, я стал входить во вкус. По самым скромным прикидкам, операция отъема кровно заработанных денег принесла еще и дополнительные барыши, где-то в совокупности на триста-четыреста золотых рилли.

— Ладно, молодцы. Я забираю деньги, а вы продолжайте следовать по маршруту.

— Шеф, у нас на сегодня больше никого нет, — растерянно сообщил Гвоздь. — Эти придурки были последними.

Придурки?!! Сейчас я тебе покажу «придурков». Пощечина, едва не оторвала Гвоздю голову.

— Я и без тебя знаю, что они последние. Валите, и чтобы три дня духу вашего здесь не было. Узнаю, что где-то засветились — лично в землю закопаю.

— Зачем нам надо прятаться, шеф?

Действительно, зачем? Если я скажу, что мне хочется убрать их из города на несколько дней, чтобы совсем запутать толстяка — это будет немного опрометчиво с моей стороны.