Властелин Огненных Земель - Дэйв Дункан Страница 22

— Wast þu hwæt þis hus is, Wulfwer? Wære þu her beforan nu? — Он говорил медленно, как обращаются обыкновенно к совсем маленьким или глупым, так что Джерард смог понять: «Знаешь ли ты, что это за дом, Вульфвер? Ты бывал здесь раньше?»

Мальчуган понуро покосился на него.

— Na, ealdor.

Сюневульф отвесил ему пощечину, едва не выбив из седла.

— Hwæt geclipast þu me? — «Как ты меня назвал?»

— Fæder. — Мальчик сморгнул слезу и облизнул кровь с разбитой губы.

— Когда ты ведешь себя как раб, тебя бьют как раба. Теперь слушай. Это Халигдом. Здесь заклинают духов. Как это называется?

— Халигдом, где заклинают духов… отец.

— Еще раз?

— Халигдом, где заклинают духов.

— Правильно. Иди внутрь и смотри. И постарайся запомнить. — Он отвернулся, даже не давая себе труда помочь сыну спешиться.

Джерард захромал следом. Халигдом был больше любого известного ему святилища. Под куполом гулким лающим эхом отдавались тревожные голоса пленников. Свод поддерживался замысловатой структурой из стоек и подкосов — еще один пример того мастерства, которое бельцы проявляли в обращении с деревом. Большую часть пола занимала самая большая октаграмма, какую только видел Джерард, — вымощенная разноцветными камнями и явно предназначенная для массового обращения рабов во фраллей, ибо внутри ее виднелось кольцо из восьми столбов в человеческий рост высотой, к которым привязывали теперь пленников из Эмблпорта.

Толстый лысый мужчина в развевающихся черных одеждах при виде Сюневульфа выказал преувеличенную радость. Непрестанно кланяясь и бормоча слова приветствия, он бросился к ним навстречу. Хотя слова, с которыми он обращался к Сюневульфу, были Джерарду незнакомы, в общем их смысле он не сомневался: тысяча приветствий благородному ателингу, и чем он может ему услужить? Сюневульф явно требовал заклятия для пленника, на которого он показывал пальцем. Заклинатель сделал попытку отвести уважаемого господина в один из домов поменьше, и Сюневульф отказался, ибо хотел видеть тот ритуал, который готовились проделать с остальными пленниками. Лебезя и кланяясь, лысый заклинатель уступил.

Джерарда одолела тошнота — хуже той, что мучила его на корабле. Он пытался не думать о том, что и сам может оказаться на их месте, прикованный к столбу, как какая-нибудь бессловесная скотина. А вдруг Сюневульф решит, что лучшим способом не позволить этому таинственному шивиальцу помогать его брату-выскочке завоевывать трон будет офраллить его — прямо здесь и сейчас? Извини, пожалуйста, Эйлед, но я тебя неправильно понял…

Восемь заклинателей в черных рясах заняли места на остриях октаграммы и завели пение по-бельски. Пленники визжали изо всех сил, пытаясь заглушить их, но духи уже услышали привычный призыв. Насколько понял Джерард, заклинание призывало преимущественно духов двух стихий, Воздуха и Огня, являвшихся основным компонентами души. Он старался не смотреть, но, как охваченный ужасом кролик, не в силах был отвести взгляда от толпы пленных. Их вопли постепенно стихали и в конце концов сменились неразборчивым бормотанием. Ярость на лицах уступила место удивлению, потом глаза зажмурились. Сначала самые младшие, за ними подростки, шатаясь, опускались на колени, потом ложились на пол и застывали. Сорок пленников лежали как трупы.

Заклинатели сделали паузу перевести дыхание. Сюневульф толкнул Джерарда к ним. Джерард едва не ответил ему ударом, но вовремя спохватился.

— Эальдор?

— Ступай к ним. Их сейчас обучат языку. Один лишний язык тебе не повредит. — И к тому же это, возможно, обойдется ателингу даром.

Дрожа, Джерард вздернул подбородок и решительно шагнул в октаграмму, встав рядом с неподвижными пленными. Заклинание началось снова; на этот раз оно заняло больше времени, но основными призываемыми стихиями оставались опять же воздух и огонь. Он не ощутил ничего, но под конец опустил взгляд и к досаде своей обнаружил, что фралли открыли глаза. Взгляды их остались пустыми. Как только пение стихло, он поспешно вышел из октаграммы.

— Встать! — выкрикнул один из работорговцев. — Встать, живо!

Звеня цепями, рабы поднялись на ноги и замерли в ожидании дальнейших приказаний.

— Видишь? — радостно заметил Сюневульф. — Их тела остались невредимыми, но души вернулись в изначальные стихии. — Он потянул сына за ухо, поворачивая тому голову. — Смотри! Это новые, только недавно пойманные рабы, Вульфвер. Видишь, насколько лучше они себя ведут, когда их превратили во фраллей? Видишь, как они молчат, пока ты не спросишь их? Вот почему твоя мать мало разговаривает с тобой.

Подобострастный заклинатель появился снова. В руке он держал мешок монет, полученный им от работорговца.

— Чем еще можем мы осчастливиться, служа тебе, эальдор Фюрлафинг?

Теперь Джерард понимал бельский.

— Исцели для меня этого лэйта.

Заклинатель бросил на пленного хмурый взгляд, словно удивляясь тому, что кто-то готов тратить на него деньги.

— Я вынужден осведомиться, какова причина его нездоровья, эальдор. С ним произошел несчастный случай?

— О нет. Его допрашивали.

Заклинатель расплылся в улыбке.

— Что ж, это упрощает дело, значительно упрощает! Видите ли, на жизненные духи трудно повлиять. Особенно на стихии случайности. Они такие непредсказуемые! Ну, не все, конечно. А вот избирательные повреждения, затрагивающие только основные стихии, обратить гораздо проще. Как именно его пытали?

— Ему умыли лицо.

— Да простит меня благородный ателинг, но я…

— Это морское выражение. Его свесили за борт корабля головой вниз и колотили о волны, пока он не перестал упрямиться.

— Ах! В таком случае обращение к духам воды решит большую часть проблемы. Ну и добавим немного огня для ускорения процесса.

— Ему также как следует двинули ногой по beallucas, — с чувством напомнил Джерард.

— Специфическое врачевание этого повреждения довольно сложно, — осторожно заметил заклинатель, явно имея в виду «дорого».

Сюневульф пожал плечами.

— Тогда не бери этого в голову. В качестве производителя он нам не нужен.

Тем временем молодые фралли покорно ушли, заклинатели вернулись на свои места на остриях октаграммы, и Джерард один остался стоять в ее центре. Ему и раньше приходилось исцеляться от разных мелочей, но мастерство бельцев произвело на него большое впечатление. Когда Ритуал завершился, даже ноющая боль в паху сделалась едва заметной. Единственным побочным эффектом, который он заметил, была жгучая жажда.