За оградой есть Огранда - Алексей Волков Страница 22

Телега, в которую сложили небогатую добычу, не выдержала тряски. Правое заднее колесо отскочило, помчалось само по себе, словно надеялось успеть к столице первым. Его расчеты оказались неверны. Колесо с разгона налетело на скрытый травой бугорок, взвилось в воздух, а по приземлении покатилось по кривой, пока не упало в отдалении.

Однако и это было полбеды. Гораздо хуже, что от удара лопнула ось, и починить ее в поле оказалось проблематично.

Пока отпрягли лошадей, пока перегрузили добытое в бою на другие телеги, пока вновь тронулись в путь...

Каждый понимал, что медлить нельзя. Если город в осаде, то для его защитников каждая минута может стать роковой.

А вдруг роковая минута уже наступила? Тогда небольшой отряд останется без крова и без средств к существованию. Любая мелочь вырастет в цене, и, значит, требуется во что бы то ни стало сберечь оказавшееся при себе имущество. Кочевникам можно будет отомстить и позднее.

Да и зачем рассчитывать на худшее? В Собдале осталась небольшая пешая дружина, городская тысяча ополченцев состоит из двух почти полных сотен горожан, а стены довольно прочны и вполне могут устоять под натиском непрошеных гостей.

Антошке было легче, чем всем остальным. Его судьба была связана с Берендеей и бездомным он не остался бы, даже если погибнут десяток Собдалей. Не было у него в стольном граде Барбуса никакого имущества или зазнобы, да и самого города он до сих пор в глаза не видел. Разве что слышал о нем краем уха, когда проходил курс местной географии. Поэтому, в отличие от дружинников, Иванов мечтал узреть под стенами вражью рать. Гоняться за нею по степи было недосуг, богатыря ждали похищенная Василиса. Другое дело — помахать мечом по дороге, потешить молодецкую силушку, а с тем раздобыть новую порцию славы.

День без подвига прожит напрасно, а тут когда еще доберешься до дистрофичного похитителя чужих невест? Хоть развеяться немного по дороге. Опять-таки тренировка.

Про месть за полученную рану Иванов не думал. Он втайне от себя жил ею.

Как ни спешили на битву дружинники и витязь, в окрестностях города они появились ближе к вечеру. Полкан сразу выслал троих своих людей на разведку, прочим же велел отдыхать и набираться сил перед грядущей битвой.

Иванову тоже хотелось в разведку, но, несмотря на его уговоры, отправить богатыря на богатырское дело Полкан не захотел.

— Я бы с радостью тебя послал куда подальше, но местности ты не знаешь, — пояснил он причину отказа. — Наши в тех краях каждую ложбинку и каждый кустик ведают. Не зря баб туда водили, от их законных мужей прятались. Не то что вражьи полчища, одинокого кочевника найдут без проблем, словно мясо в супе. Было бы туда оно положено.

Но фраза о супе прозвучала для красного словца. Времени варить его не было, поэтому набираться сил пришлось всухомятку. После целого дня в седле было бы неплохо поесть горячего, однако за его отсутствием Иванов согласился бы жевать и траву, лишь бы немного набить пустой желудок. К счастью, оставалось сало, имелись сухари и питаться травой не пришлось.

К горю, разведчики обернулись быстро, не дав остальным толком пообедать. Или просто испугались, что все будет съедено без них.

— Были кочевники у города. Постояли и ушли, — доложил старший из разведчиков, схватив с разосланной на земле скатерти здоровенный кусок сала и пару сухарей.

— Точно знаешь? — переспросил Полкан.

— Чего не знать? Там напротив южных ворот вся трава истоптана и кострищ с сотню будет, если не с две. Костей обглоданных кучи, и другие кучи в стороне навалены. Смердят, спасу нет. Судя по вони, дня два простояли, не меньше, а сегодняшним утром ушли.

— И на стены залезть не пытались? — удивленно спросил один из дружинников.

— Да как на них залезешь? Они ж в два человеческих роста! С конем не перепрыгнешь, а лестниц, видно, не взяли. Да и откуда кочевники о лестницах ведать могут? В степи они без надобности, — рассудительно ответил разведчик, тщательно пережевывая пищу.

Остальные помолчали, поскребли затылки и согласились.

— Чего ж мы тогда сидим? — встрепенулся Полкан. — Солнце же скоро зайдет! Папашку моего, что ли, не знаете? Всех ночевать в поле заставит!

Аргумент был весом, и спустя минуту воины сидели в седлах с недоеденными бутербродами в руках. Остатки трапезы проглотили мигом, словно боялись, что отнимут ушедшие кочевники, и после этого пустили коней в галоп.

Антошке, как назло, попался чересчур твердый сухарь. В итоге он чуть замешкался и оказался едва ли не в конце отряда рядом с подпрыгивающими на кочках телегами.

Пока богатырь подскакал к воротам, переговоры закончились. Стража отворила тяжелые створки, и дружинники с развернутым знаменем гордо въехали в родной город.

Как всегда, родина встретила неприветливо. Из толпы встречающих не спеша выехал пожилой кряжистый воин в красном плаще. Он восседал на массивном белом коне, напомнившем Антошке знаменитых першеронов. И конь, и всадник имели самый мрачный вид, будто их отнюдь не радовало возвращение отряда.

Воин подъехал к героям и вдруг крепкой рукой, одетой в железную рукавицу, закатил Полкану звучную затрещину. Удар получился звонким. Шлем слетел с головы молодого князя, покатился по улице, гремя, как пустое ведро.

— За что, батя?! — воскликнул Полкан, и Антошке стало ясно, что перед ним грозный Барбус.

— Где тебя носит? — Голос у князя был хриплый, но громкий. — Тут такое делалось, а у меня из конных, окромя знаменосца и конюхов, никого! А ну сейчас же марш в погоню за Чизбуреком!

— Кони устали, батя. Весь день шли к вам без малого галопом. — И Полкан вкратце изложил историю своего похода.

Рассказ получился впечатляющим. Встреча с неисчислимой (считать больше десяти никто из дружинников не умел) ратью Хатыра, мужественное решение принять безнадежный бой, бо мертвые сраму не имут. Своевременное вмешательство проезжавшего мимо богатыря. Далее последовало описание Антошкиного подвига, сумевшего в одиночку разметать вражеский строй, зарубить Хатыра и захватить бунчук. Общая сеча. Поиски по степи и неравная битва с могущественными колдунами. Бешеная скачка на выручку родного города.

Даже участвовавший во всем этом Антошка поневоле поразился величию совершенных подвигов. А что говорить о столпившихся горожанах! Восторгу их не было границ, и даже старый князь с гордостью взглянул на своего сына.

— Погорячился, — вздохнул Барбус, и в его устах это прозвучало как извинение. — Что ж, тогда в честь ваших подвигов сегодня будет пир. И ты, великий богатырь, не побрезгуй нашим хлебом-солью, раздели с нами заздравную чашу, как разделял с моими людьми все опасности битв.

Польщенный Антошка молча склонился в знак согласия. Есть действительно хотелось до умопомрачения, а сало только раздразнило аппетит.

— Сегодня пир! — громогласно повторил Барбус и гораздо тише добавил специально для воинов Полкана: — Но завтра с самого утра — в погоню за Чизбуреком. Я сам пойду во главе отряда.