Горький пепел победы - Валерий Иващенко Страница 22

Бывают вопросы, на которые просто не существует ответов. Отчего нравится вот эта чашка, а не вон та? А просто нравится, и всё тут. И как ни задумывайся, ничего лучшего нежели набившее оскомину "на вкус и цвет гоблина нет", в голову что-то не лезет. Потому Валлентайн лишь легонько поворочался, устраиваясь поудобнее, зарылся носом в тревожно и как-то даже будоражаще пахнущие волосы эльфки и наконец позволил себе соскользнуть в сон…

Утро выдалось сырое и хмурое. Вот только что ещё одни лишь белёсые тени блуждали в сумраке - но где-то за лесом уже во всю силу своего света солнце принялось оповещать округу о своём появлении, и седые космы тумана сразу высветились над лугом. В стоге сена что-то зашевелилось, заворочалось, и в утреннюю холодрыгу высунулось смурное спросонья лицо волшебника.

Валлентайн покосился на ничуть не озабоченную его исчезновением эльфку, и даже накрыл её плащом. Снаружи оказалось точно так же мерзко, как и представлялось взгляду, однако волшебник всё же признал, что его планам это не только не повредит, но даже и поспособствует. Потому он не мешкая отправил в полное седого пепла и выглядывающих из него кокетливо-чёрных угольев припасённую с вечера охапку хвороста и властно воздел над всем этим ладонь.

Слова заклинания слетели мягко и привычно. После нескольких капризных потрескиваний и стреляний искрами пламя всё же охватило хворост и тут же принялось жадно грызть прутики. Однако даже этой малой толики магии оказалось достаточно, чтобы проснулась чуткая к таким делам Тэлль. Эльфка оказалась злой куда там ославленной в сотнях анекдотов тёще - её породистая мордаха так и перекосилась от отвращения.

- Ну ты додумался, придурок - укрыть меня своим чёрным плащом! Как я не издохла, ума не приложу!

Однако волшебник, пристраивающий над огнём котелок, даже и ухом не повёл. Уж улавливать, когда женщина ворчит и проклинает всё подряд всерьёз, а когда всего лишь напрашивается на что-нибудь приятное, он научился весьма давно. Одна только маменька при всей своей своей сдержанности, ангельским характером вовсе не отличалась. Равно как и её заглядывающие иногда на огонёк товарки. Поменяться чем, узнать новости или подсобить по мелочи - ведьмы зубоскалили так, что у непривычного к таким речам и поступкам голова и вовсе кругом пошла бы…

- Чтоб у тебя от магии всю жизнь в голове так же трещало! - в общем-то беззлобно ругнулась эльфка.

Она сонно щурилась на округу, пока выбирала из своих коротко стриженых по военной моде волос соломинки. И судя по всему, настроена была разоряться так до скончания веков. Однако волшебник нашёл именно те слова, которые заставили её живенько заткнуться и погрузиться в раздумья.

- Представь себе, Тэлль - я всего седмицу не был со шлюхой, и сегодня утром поймал себя на мысли, что с приязнью думаю об эльфке. Ужас какой-то, ведь мысль об одной остроухой пересилила даже лёгкую тошноту!

Если собеседница и хотела что-то съязвить в ответ, то всё равно быстро захлопнула ротик. Ведь она и сама призналась себе, что истекающая от чёрного мага горячая и пряная магия в общем-то, не так уж и мерзкая. Если притерпеться немного и распробовать, то от такого даже можно получать удовольствие. Тэлль вспомнила, как жадно и бесстыже она под утро приникла к волшебнику и даже обняла его всеми лапками, прямо-таки упиваясь этим восхитительным и пьянящим потоком тёмной и могучей силы, и не нашлась, какой бы колкостью ответить.

- Да, мир положительно сошёл с ума, - нехотя признала она и потопала умываться. Чего греха таить - любила она это дело, утром и вечером смыть с себя всё свежей проточной водой, а потом ощущать себя чистой.

Правда, смущало то обстоятельство, что оказывается, и у чернокнижника была такая же привычка. Правда, делал он это как-то чудно, явно исполняя какой-то заученный ритуал - и при взгляде на его тело Тэлль продирало ощущение не столько от лёгкой сопутствующей этому делу магии, но и что-то ещё. Однако нет, признаваться в таком нельзя даже самой себе!

- Вовсе нет, это мы с тобою потихоньку меняемся, хоть и не даём себе труда в том признаться, - волшебник засыпал в котелок хорошую щепоть веточек-листиков, из которой после некоторого заклинания получался такой замечательный травяной отвар, что Тэлль готова была его пить вёдрами.

Котелок едва не выпал из руки эльфки.

- Только не говори мне, что у нас всё катится к постельным делам. Некоторые наши пробовали любиться с животными и даже с хомо. Но с чернокнижником? - эльфка брезгливо передёрнулась, а затем, желая отвлечься, принюхалась к аппетитно парящему тёмному напитку.

- Ой, не порть аппетит, - Валлентайн отмахнулся от неё, хотя и скользнула, скользнула у него мыслишка, что ещё пару дней, и он уже будет согласен на всё. Унаследованный от родни темперамент, помноженный на талант волшебника, прямо-таки с маниакальной настойчивостью требовал своего. Но с эльфийской головорезкой? Ох, боги, что же вы творите…

Туман уже растаял и убрался прочь, когда совсем недалеко впереди замаячили высокие, освещённые утренним солнцем стены Имменора. Хотя решающая битва и проходила здесь, следов разрушений почти не было заметно - уж король и городские старшины проявили в деле восстановления городских укреплений редкостное единодушие. И теперь возведённые из белых глыб имеющихся неподалёку каменоломен стены предстали под хмурым небом во всём своём чуть жутковатом великолепии.

Однако Валлентайн с лёгкой улыбкой признал, что вовсе не от всего могут защитить эти стены.

- А теперь слушай внимательно, Тэлль. Стрелой смотайся в город и притащи мне кошку, желательно на сносях. Потом… потом я сделаю свой обряд и то что должен. Если меня в последующих действиях убъют или пленят - считай себя свободной ото всяких обязательств. Поднимай кверху лапки и говори открытым текстом - я, мол, тут ни при каких делах.

Тэлль нехотя признала, что после такой весны найти городскую кошку, которая не на сносях, дело почти невозможное. Хотела ещё поинтересоваться - так ли уж обязательно мучить бедную животину и таким образом из её страданий и мучительной смерти добывать Силу, однако смолчала. Окинула взглядом панораму хмуро высящихся под этим неприветливым утром стен. Приценилась к распахнутым воротам, из которых наружу уже потекли первые караваны и обозы, и только мрачно кивнула. Удачи тебе, чернокнижник - она очень тебе сегодня понадобится…

Валлентайн взял в руку жалобно мяукающее и даже пытающееся царапаться рыжее животное. Прости, киска - лично против тебя и всего твоего рода я ничего не имею. Ты всего лишь расходный материал, сырьё.

Над вросшим в землю и покрытым с полуночной стороны мхом валуном с почти плоской макушкой, в которой виднелось словно нарочно предусмотренное для таких целей углубление, медленно поднялся серповидно изогнутый жертвенный нож. Столь же медленно в полузабытом ритуале он торжественно опустился, и на поверхность камня брызнули первые алые капли. Всё, точка возврата пройдена - отступать больше некуда.

- Тэлль, а отойди-ка шагов на сотню, да в наветренную сторону…