Проклятие темных вод - Пенни Хэнкок Страница 22

Ковыляет назад к своему креслу.

— Как ее звали?

— Жасмин, мама. Ты хотела, чтобы мы подружились.

— А ты отказалась. Ты всегда была такой своенравной. Это из-за тебя она плакала?

— Теперь уж не вспомнить. Но это у нее были пуговицы в виде маргариток. Точно.

— Пуговицы, которые разлетелись по всему переулку. Кто их подобрал? Как они очутились в моей коробке для шитья? Забери их, Соня, прошу. Мне эти вещи больше не нужны. Сделай Кит симпатичный топик с пуговицами-маргаритками.

Я встаю, собираю ленты, грибок, коробку с шитьем и запихиваю в хозяйственную сумку. Избавлюсь от всего этого чуть позже.

* * *

Захожу домой. На автоответчике телефона в гостиной сообщение от Грега — просит срочно позвонить. Снимаю трубку, набираю его номер.

— До тебя уже который день не дозвониться. Что происходит?

— Ничего. Ничего не происходит.

— И на сообщения не отвечаешь. Уезжала куда-то? В смысле, кроме как к своей маме?

— Только на рынок.

— Бери с собой мобильный, чтобы Кит в случае чего могла с тобой связаться! Сколько можно просить!

— Я слегка простыла, только и всего. Может, спала, когда ты звонил. Но я здесь, как всегда…

Он цыкает.

— Ладно, — продолжает устало. — Слушай. Я поменял рейс. Вернусь в четверг рано утром.

Бога ради, ну почему Грег решил приехать домой пораньше именно на этой неделе? Обычно он сюда особо не торопится: в случае чего, как правило, продлевает командировку или сообщает, что рейс задержали.

— Позвони Смитам, предупреди, что в четверг мы заняты. Приедет Кит, проведем вечер вместе. Но приглашение давнишнее, так что придется за нас извиниться.

— Ты о чем?

— О Смитах. У них серебряная свадьба. Приглашение прислали сразу после Нового года. Оно пришпилено на доске объявлений над моим столом. Советую сделать это, как только повесишь трубку.

— Это все?

— Нет. Позвони, пожалуйста, в охранную компанию, спроси, могут ли они послать к нам людей на этих выходных, пока я дома. Когда выставим на продажу, сигнализация должна работать. Номер найдешь в «Гугле». Кстати, Соня! Если морозы так и не прекратятся, не выключай отопление, даже когда уходишь. Иначе трубы полопаются. С теплоизоляцией можно подождать до моего приезда.

— Грег, если не ошибаюсь, с переездом мы ничего не решили. Прежде чем пускаться во все тяжкие, надо поговорить.

На линии повисло напряженное молчание.

— Ладно. Посмотрим. Значит, ты пока стоишь на своем? Хорошо. Сделай, пожалуйста, то, о чем я просил, и в четверг мы все обсудим.

Мы прощаемся — и через секунду в памяти всплывает еще одно воспоминание. То самое, что пряталось, свернувшись калачиком, все эти годы. То самое, которое я не хотела тревожить в его кошачьей дремоте. Разбудил его командирский голос мужа.

Мы с Грегом стоим перед нашим новым домом. Кит полтора годика. Идеальная маленькая семья. Мне было двадцать пять, Грегу — сорок. Ему только что сообщили, что он получил кафедру в Норфолке. И вот мы купили дом неподалеку в пригороде. Мир словно распахнулся перед нами. Я глядела на дом: каменный, с двумя входами старинный коттедж в конце центральной улицы. Даже розовый куст растет у входной двери. За нашим прибежищем — новый жилой массив, все еще окруженный яблоневыми садами в цвету. Я держала Кит на руках. День был ветреный. Несколько лепестков сорвало и понесло. Дочь указывала на них пухлым пальчиком, на тыльной стороне ее ладошки появлялись крохотные ямочки. Девочка проговорила: «Снег». Мы с Грегом смеялись, находя все ее слова невероятно удивительными, искренне веря, что родили гения. Грег показал ключ в руке, обнял своих девочек — меня и Кит — и поцеловал каждую в щеку. А потом шагнул к порогу и отпер дверь в наш первый собственный дом. Прихожая большая, коридор светлый (просматривается аж до задней двери, что выходит в сад) — эти очаровательные подробности очень тронули нас, когда агент по недвижимости впервые показал дом. Вид из главной двери, зеленой с белым. Пятна солнечного света в саду. Но в тот момент, когда Грег распахнул перед нами дверь уже нашего дома, мне захотелось… повернуться и убежать. Я не могла туда войти. А когда переступала через порог, показалось, что прочная, укрепленная дверь захлопнется за спиной и я отсюда уже не выйду. Однако я нашла в себе силы улыбнуться Грегу в ответ, поцеловать мою маленькую Кит в развевающийся пушок на голове и шагнула вперед.

— Добро пожаловать в наш дом, — объявил супруг.

Он шел спиной вперед, разведя руки в стороны, будто приглашал меня и Кит следовать за ним. Повел нас в гостиную (последняя дверь слева по коридору). Комната яркая, светлая, еще не загромождена вещами, которыми нам предстоит обрасти за годы жизни здесь. Походная кроватка Кит стояла в углу, на ней уже одеяльце и нитяной кролик.

— Уложи Кит в кроватку, — шепнул Грег мне в ухо, — и иди в кроватку ко мне.

Я положила Кит, мысленно умоляя ее не успокаиваться, чтобы не пришлось подниматься к мужу. Но малышка легла и счастливо загулила. Через несколько минут она уже сосала большой палец и тихонько гудела — именно так она всегда засыпала. Я пошла к Грегу в нашу новую спальню в дальней части дома, окна которой выходили на гудронированное шоссе (в скором времени это будет главная транспортная артерия нового жилого массива). Грег отбросил покрывало с нашей только что застланной кровати. И я легла в постель, как делала всегда: закрыла глаза и думала о чем-то своем, о чем угодно, кроме того, где я и кто рядом. От прикосновения ладони Грега едва не передергивало, его дыхание на моем лице вынуждало отворачиваться. Я сопротивлялась.

— О Соня… — страстно шептал муж.

Я изгибалась, пытаясь высвободиться, а он наваливался сверху и начинал дышать часто-часто. Заполошное дыхание становилось хриплым и чересчур громким. В конце концов я уступала. А когда он наконец достигал оргазма и сразу засыпал, отворачивалась и долго поливала слезами наши новые подушки.

— Зачем тебе мужчина, с которым плохо в постели? — недавно спросила меня Хелен.

— Грег тут ни при чем. — Я удивленно взглянула на нее. — Так было бы с любым.

— Но…

— Как муж Грег во всем остальном прекрасен: умен, хорошо зарабатывает и, кажется, любит меня.

Только сейчас, когда у меня в доме Джез, я вспоминаю, каково это на самом деле — желать другого.

Колечки лука в масле размягчаются и становятся полупрозрачными — я на кухне, начинаю готовить завтрак. Итак, Грег будет дома в четверг утром! Значит, Джеза все-таки придется отпустить в день его рождения. Мысль о том, что юноша исчезнет из моей жизни именно тогда, когда ему исполнится шестнадцать, в тот самый момент, когда он из мальчика превратится в мужчину, наполняет столь горьким сожалением, что, боюсь, будет мучить меня все последующие годы. Если не воспользуюсь шансом, пока он у меня в руках, потеряю Джеза навсегда.