Живое и мертвое. Третья сила. Книга 3 - Алексей Гравицкий Страница 22

— А что у вас так немноголюдно? — поинтересовался он, не решаясь приступить к трапезе.

— Да как везде, — пожал плечами хозяин. — Местные как про Витано услыхали, туда подались.

— А ты сам чо, не местный? — подал голос Орландо.

— Я как раз из Витано и пришел.

— А что так? — заинтересовался Пантор. — Из города с живыми людьми в деревню с мертвяками?

Хозяин провел ребром ладони по горлу:

— Мне этот город вот где. Я его ненавижу. С детства. С его системой, с его ложью.

— Система вроде рухнула, ложь раскрылась. — Пантор взялся-таки за ложку, ковырнул похлебку.

— Да ничего там не изменится, — отмахнулся тучный хозяин. — Как ни меняй содержимое ночного горшка, а он бочкой меда от этого не станет.

— А здесь, чо ли, лучше? — снова встрял Орландо, кивнул на субтильного у стойки. — По нему не скажешь.

— Ему не лучше, — согласился хозяин. — Здесь мертвяки. Живых почти нет. Его не любят, потому что он живчик и не любит мертвяков.

— А ты?

— Я торгую. Меня уважают. Он каждый вечер набирается до синевы, начинает скандалить. Заканчивается дракой. Он грубит. Его бьют. От этого мертвяки еще больше не любят живых, а он еще больше не любит мертвяков.

Смешно и грустно, подумалось Пантору, один урод ненавидит все вокруг и ведет себя невесть как. Но из-за него одного крепнет нелюбовь ко всему человечеству. Не к одному конкретному уроду, а ко всем на него похожим. Хотя нет, не ко всем. Вот трактирщика этого уважают, хоть и такой же живчик. Впрочем, трактирщик — человек торговли, а это совсем другое дело. Человек с деньгами никаких пороков не имеет. Большинству с ним интересно дружить, вдруг чего перепадет по дружбе.

— А что ж ты его тогда не вышвырнешь? — поинтересовался Орландо.

— Зачем? — искренне удивился хозяин. — Во-первых, он всегда платит за выпивку. А пьет он много. Так чего мне выбрасывать клиента? Во-вторых, этим, которые его лупят, не скучно. Это уже традиция — отлупить живчика.

— А если пришибут?

— Не пришибут. У них с чувством меры все в порядке. Все знают, что новые власти Витано за убийство по головке не погладят. А Витано здесь рядом. Приятного аппетита.

Трактирщик поклонился и оставил их наедине с обедом. Пантор наконец принялся за еду. На вкус она оказалась такой же дрянной, как и на запах. Или так казалось после изысканных блюд, которые подавали у Мессера.

Как же все странно. Мессер не считает себя властью. Прислуги минимум, охраны никакой. Просто сидит в бывшем правительственном здании и помогает по мере возможности тем, кто приходит с просьбами. А здесь, далеко за пределами Витано, его знают как власть и как власть побаиваются. Как это может быть?

Но ведь вот оно. Есть.

Субтильный мужичок отклеился от стойки и шаткой походкой направился вглубь зала. Пантор надеялся, что он пойдет задираться к мертвякам, сидящим в дальнем углу, но мужичок остановился возле их стола. Покачнулся и внаглую шлепнулся на лавку возле Пантора.

— Здравствуй, брат, — мужичонка хлопнул молодого мага по плечу. — Чего в нашу дыру забрел?

— Мимо шли, — сухо ответил Пантор.

Еда рядом с местным забулдыгой, кажется, стала еще паршивей на вкус.

— Мимо шел, — пьянчуга подчеркнул единственное число. На Орландо он демонстративно не смотрел.

Пантор не ответил, стараясь выглядеть спокойно, хлебал отвратительную похлебку.

— А что же ты, мимоходец, с собой всякую шваль таскаешь?

Орландо напрягся, лицо его окаменело, плечи раздвинулись.

— Я шваль не таскаю, — как мог вежливо ответил маг.

— А это тогда что за гнилой шкаф?

— У хозяина спроси, почему мебель в заведении ненадлежащего качества, — спокойно отозвался Пантор.

Спокойствие давалось с трудом. Забулдыга, видимо, это почувствовал.

— Шутишь? Не надо со мной шутить. Я тебя спрашиваю, что ты, живой человек, за собой мертвого ублюдка таскаешь? — Он поднялся с лавки и ткнул пальцем в Орландо. — Вот этого дохлого ублюдка, если ты опять не понял, о чем я говорю.

Пантор поднялся из-за стола. Мужичонка был помельче его, но жилистый, крепкий и, если верить хозяину, имел богатый опыт в кабацких драках. У Пантора же весь подобный опыт сводился к нескольким странным пьяным потасовкам.

— Ублюдок здесь только один, — сквозь зубы процедил он. — Это ты. И я тебя не держу. И за стол я тебя не приглашал. Потому что со мной за столом сидят только мои друзья.

Мужичок покачнулся. На молодого мага он смотрел исподлобья. Казалось, еще секунда — и будет драка. Но ее не случилось. Мужичок хохотнул и снова хлопнул Пантора по плечу.

— Паршивые у тебя друзья, — усмехнулся он. — Видать, и сам ты с гнильцой, а?

И, мотаясь из стороны в сторону, пошел обратно к стойке. Пантор посмотрел ему вслед, окинул беглым взглядом зал. В дальнем углу была тишина. Мертвяки видели и слышали все до последнего слова.

Пантор опустился на скамейку. Внутри все тряслось от напряжения. Орландо сидел напротив как ни в чем не бывало, лицо его снова разгладилось. Мертвяк был спокоен.

— Хорошая выдержка, — похвалил тихо. — Правильно, что не полез в драку. В драку надо по делу лезть, а не ради самой драки. Особенно в нашем положении. А с этим сморчком кулаками махать смысла нет. Он безобиден. А мы на чужой территории.

Пантор зачерпнул из миски, брезгливо посмотрел на ложку с похлебкой. Есть больше не хотелось.

— Странно, что те трое не вмешались, — проговорил тихо, так чтобы слышал только Орландо. — Если у них традиция этого забулдыгу пинать, как же они такой случай упустили?

— Очень просто, — так же тихо отозвался мертвяк. — У них нет такой традиции, потому что они тоже не местные.