Ударом на удар! Сталин в XXI веке - Анатолий Логинов Страница 22

– Бред! Что мешает его просто уволить? Или в Москве поддержка?

– Это для тебя бред. Ты все видел и сам с иновременцами говорил! А для столицы его бред не бред. Хоть и перестарался капитан. Никогда с переносами по времени дела не имел. Обычно на его отчеты в Москве хорошо смотрят. Приговоры по стране сотнями идут! Каждое дело не проверишь. А снять… Пока Москва приказ не завизирует, я с ним могу за кошем присесть. А рапорт подам на несоответствие – сразу жалоба пойдет, мол, товарищ Бабаджанов ведет националистическую линию и зажимает русские кадры. И Курамин вспомнят, и Социал-туранскую партию, и жену – байскую дочку…

– Погоди, Гузаль от семьи еще в двадцать втором отказалась! – воскликнул Усольцев. – Вместе же басмачей в Гурлене рубали! У нее партстажа пятнадцать лет! И награда!

– Ай, не смеши! Награды – да, партстаж – да, а происхождение – из баев! Социально чуждое! Ты вспомни Курамин! Если бы не твоя идея сбежать в Испанию от этого батыра худосочного…

– И что, так и будешь терпеть урода? – возмутился Сергей. – Сколько он невинных людей посадил? Выходи на Меркулова, разъясняй ситуацию! Времена нынче не ежовские! В Москве разберутся.

– Зачем терпеть? – на губах наркома заиграла злорадная усмешка. – Алексеев большую глупость сделал. Прямой приказ товарища Берии нарушил! За который лично подпись ставил. Товарищ Берия писал: иновременников как гостей принимать, в Москву везти! А капитан товарищей из будущего у соседей забрал, в тюрьме держал, допросы невежливо вел. Вредительство это. Значит, он не чекист, а враг, прокравшийся в органы! А товарищ Бабаджанов – бдительный нарком. Врага арестовал. Пособников арестовал. Всю сеть разоблачил! Ай, хорошо получается!

Юлдаш мечтательно причмокнул. Потом встал, прошелся по кабинету, внимательно посмотрел:

– Но есть один нюанс, – акцент испарился из речи наркома. – Эти люди должны доехать до Москвы целыми и невредимыми. Лично до товарища Берии. Без них дело развалится, хватит капитану связей. Но выделить своих в охрану я не могу. Мало своих. Да и есть определенные сложности. А потому у меня к тебе просьба.

– До Москвы сопроводить? Без вопросов, – кивнул Усольцев, ожидавший подобного.

– Я вас литерным отправляю, – обрадованно продолжил нарком. – С предсовмина согласовал уже. За двое суток домчите. В поезде охрана есть, но… Люди вроде мои. А может, и Алексеева. Никому верить нельзя. Оружие есть?

– Мой табельный.

Бабаджанов покачал головой:

– Мало. Выдам под твою ответственность четыре нагана. Только сам понимаешь…

Усольцев кивнул.

– Если что, нам всем проще застрелиться будет.

Нарком быстро заполнил какой-то бланк и сказал:

– Иди в оружейку. Получишь, пока документы готовят. И… удачи тебе, Сережа!

– И тебе, Юлдаш, – ответил Усольцев. – Она тебе нужнее. Но пасаран, камарад!

Одесский военный округ. Полевой аэродром.

Светличный Семен Устинович, младший лейтенант. 55-й истребительный авиаполк

Полевой аэродром «Маяки» был одной из сотен разбросанных по всей территории страны площадок, которые в мирное время служат крестьянам для выпаса скотины и заготовки сена. И только при чрезвычайных обстоятельствах на них вдруг появляются самолеты, времянки для летчиков и техников, импровизированные склады. И вот уже полк растворился, исчез со своего основного аэродрома, и противнику придется приложить немалые усилия, чтобы найти его эскадрильи на новых местах. Обычно такое действие означает одно – ожидается война. И, похоже, десять дней назад, когда пятьдесят пятый истребительный перебазировали сюда, так и было. Потом полк вообще разбросали по нескольким площадкам, а в Маяках осталась только их третья эскадрилья и часть первой. Летали при первой же появившейся возможности, готовясь ко всему. А потом было двадцать второе, и вместо ожидавшейся войны наступило что-то совершенно непонятное. Приказы из Одессы вообще ничего не объясняли. Выступление товарища Молотова, если подумать, тоже. Будущее, империалисты вокруг, опередившие нас на семьдесят лет, чудеса техники – все это как-то не осознавалось как реальность. Даже естественная при повышенной боеготовности отмена увольнительных не так тяготила, как полная непонятность происходящего. Хотя, если признаться, увольнительные те были совершенно и ни к чему. Куда ходить с полевого аэродрома? В Бельцах еще можно найти некоторые развлечения, уцелевшие от притеснений представителей властей боярской Румынии. Кинотеатр, к примеру. Или девушки… Хотя тут допущена неточность, непростительная профессиональному авиатору! Девушки присутствовали и в поле. Черноглазые молдаванки с охотой улыбались молодому (недавно из училища!) младшему лейтенанту. И улыбки те обещали многое и при большом желании – даже без увольнительной…

На взлетно-посадочной полосе крылом к крылу стояли самолеты дежурного звена. Пилоты расположились под тентом, сооруженным из растянутых плащ-палаток. От жары тень спасала плохо, но хоть видимость защиты создавала. Разве что гуляющий по полю легкий ветерок приносил с собой толику прохлады. Семен откинулся на спину, раскинув руки. Хорошо, однако. Жарко, правда, но к вечеру станет прохладнее. И дежурство кончится. А там девчонки подтянутся. Та, худенькая, наверняка придет. Как же ее зовут… Бьянка, вроде… Точно, Бьянка! Но это вечером. А пока изволь находиться возле самолета. Еще скажи спасибо, что не в кабине. Семен прислушался к трепу напарников. Обсуждают, каково это, кино в каждом доме и возможность говорить по переносному телефону. Тезка, Семен Овчинников вспомнил прочитанный недавно фантастический роман на украинском под названием «Чудесное око». Там мальчик следил за экспедицией в другом полушарии по телевизору, сидя дома.

От разговора его отвлекло очередное появление стайки девчонок на противоположной стороне аэродрома. Он засмотрелся, представляя будущую встречу. Летний вечер… Летом девушки в тулупы не кутаются, платья носят. Легкие… Вот у Бьянки платьице вроде и закрытое, а ничего не скрывает…

– Сема, атанда! – Удар локтем под ребро вернул к реальности. – Вносовцы нарушителей засекли!

Нарушителей засек пост ВНОС в селе Костешты. Как они сумели ускользнуть от дежурного звена из Пырлицы и прочие детали, Семен узнать так и не успел. Хорошо, что довели, что скорость – около ста пятидесяти, высота – тысяча, направление – северо-восток. Лейтенант, на бегу теряя остатки сна, ввалился в кабину «мига» с красной цифрой «восемнадцать» на серебристом боку. Рядом нарисовалась чумазая физиономия Петровича. Не дожидаясь вопроса, механик кивнул, готово, мол. Светличный с натугой потянул фонарь. Глухо щелкнул замок, отрезая пилота от окружающего мира. Все! Наедине! С самолетом и небом!

– От винта! – Плексиглас надежно глушил окружающие шумы, изъясняться приходилось исключительно жестами. Петрович козырнул. В ответ Семен поднял раскрытую ладонь.

– Есть от винта!

Лопасти пропеллера неохотно провернулись раз, другой и пошли, ускоряясь с каждым оборотом. Короткая перегазовка для прогрева двигателя. Разбрасывая искры, взлетает зеленая ракета. Погнали! Недолгая рулежка, разбег, и колеса отрываются от сухой молдавской земли. А следом взлетает бортовой семнадцатый, тоже младшой, Костя Миронов.