Тени безумия - Юрий Пашковский Страница 22

Ракура падал и не придумал ничего лучше, как вцепиться в падающую рядом Крылатую крысу. Хотя какую там «крылатую»! Аэромагия и Сииль полностью оторвали Трариурху крылья, а вдобавок вырвали обе верхние лапы и разорвали в клочья нижнюю левую лапу. Символ Нечестивых Королей на лбу погас – Владыка умирал.

«Это ты, конечно, молодец, – сказал Дигнам. – Вот только зря ты собрался вместе с ним подыхать!»

Дворец стремительно приближался. Маг и нечисть падали не обратно в тронный зал, а на пристройку рядом – порывами Сииль их отнесло в сторону от основного места. Крытая галерея, вся в зелени и цветах, чем-то напоминала Перипаты школы, где во времена студенчества Уолта любили проводить лекции мастера травоведения и маги Леса.

«Ну вот и все – жизнь понеслась перед глазами, – ехидно заметил Дигнам. – А вот та громадина сбоку тебе ничего не напоминает? Центральную Башню? Или, скажем, Цитадель Архистратига?»

Пренебрегая замечаниями Дигнама, Уолт успел перевернуть Трариурха мордой вниз и устроился на его спине прежде, чем огромная туша Владыки пробила крышу галереи.

В момент соприкосновения с поверхностью Уолт все-таки не удержался и слетел с Нечестивого Короля. Единственной мыслью было: «Лишь бы не упустить посох!» Магистра отбросило к аркаде и весьма ощутимо приложило о миниатюрную, по пояс взрослому человеку, арку. При этом он так клацнул зубами, что чуть не прокусил язык. Резко заболела спина, в глазах задвоилось. Из носа потекла кровь – следствие перенапряжения путей магических энергий в теле. В голове стоял оглушительный звон, будто на колокольне райтоглорвинского монастыря заперся сумасшедший и лупил молотом по колоколам. Великий Перводвигатель, и ведь это еще ничего, это еще так, цветочки.

Ягодки впереди.

«Ксанс… Бивас… Дайра…»

От кого пришел динамический образ, он так и не разобрал.

Люди в зале дико орали, выли и плакали, многие молились, не понимая бессмысленности своих действий. Гвардейцы рубили ползущие к ним мохнатые руки, выбравшиеся из трещин в паркете. На месте фирольских магов располагалась дымящаяся воронка. С большей части жрецов неведомая магия содрала кожу, оставив при этом мгновенно окрасившиеся алым белые сутаны. Уцелевшая часть священнослужителей каталась по полу, лопоча всякий вздор.

Рогатая крыса загнала Биваса в угол и теперь, довольно хохоча низким басом и высоким тенором одновременно, расстреливала его фиолетовыми сгустками. Масконец мог только держать перед собой жезлы и при их помощи поддерживать значительно ослабевший Щит и ни на что больше способен не был.

Ксанс устал, его движения замедлились. К счастью, уменьшилось и число хвостов Наагарха. Тем не менее чудовище начало наступать на Ночного эльфа, готовясь сделать один быстрый и сокрушительный выпад со всех сторон – судя по позициям, занимаемым хвостами.

«Медведи» плотной толпой обступили Дайру, не давая Покрову отбросить находящихся в передних рядах. Точно зомби, жаждущие живой плоти, они наваливались на магичку. Девочка с «медвежонком» стояла неподалеку, весело смеясь. Правая окровавленная рука Дайры повисла сломанной веткой, Бестия удерживала посох левой. Судя по злобным взглядам Грантер, которые та бросала на девочку, именно она ранила Магистра.

Тусклая аура Дайры прямо говорила – ее хватит ненадолго.

Рядом послышался шорох, и Уолт отвлекся от образа. Ненавидяще пялясь буркалами, Трариурх подползал к Ракуре, тяжело дыша. Владыка умирал и собирался забрать боевого мага с собой. Уолт попробовал подняться и не смог. Тогда он вытянул посох и ткнул навершием в морду чудовища.

«Давай, Крисс… Сейчас…»

Брат Бертрана не заставил Уолта повторять. Помехи в мыслесвязи улетучились вместе с основной проекцией убога, и Крисс должен был без проблем разобрать мысль Уолта.

Дворец вздрогнул. Содрогнулась земля и под Уолтом с Трариурхом, содрогнулась – и извергла из себя водопад магии. В тронном зале, в крытой галерее рядом, в саду, в доме прислуги, в небольшом храме Десяти, в гвардейских казармах – везде светящиеся белым светом с октариновым ореолом снежинки поднимались из-под земли сквозь рукотворные перекрытия и стекались к трем посохам и двум жезлам боевых магов из Школы Магии. Всю дворцовую территорию охватили потоки блистающих кристалликов. Если бы кто-то взглянул сейчас с высоты птичьего полета на королевскую резиденцию, увидел бы описывающую ее колоссальных размеров фигуру, вспыхнувшую зеленью октарина с россыпями радужных красок – правильный круг с квадратом внутри, множеством пентаграмм, гексаграмм и гептаграмм по краям. А если бы кто-то при этом сумел еще разглядеть и неисчислимое количество геомагических знаков, символов, рун и образов, поразился бы кропотливой и тщательной работе, позволяющей превращать материальный субстрат земли в ее эфирный стихийный аналог – энергию Тверди.

Золотистые отблески на самой периферии бурного магического потока являлись отражением божественного эфира, призванного Криссом посредством ритуала, который Беорнссон начал в момент появления гостей из Нижних Реальностей. Жалкий ручеек в океане Силы, божественный эфир был необходим для экзорциса, разрушающего связь между Нижними Реальностями и миром смертных, связь, несомую Нечестивыми Королями и убоговской проекцией.

Грозным ревом лавины, мрачным рокотом обвала, оглушающим воплем извержения могучая Сила быстро наполняла магические инструменты магов, даря им на краткое время невероятное могущество. Стереть с лица земли Великую Гряду гор? Осушить океан? Одолеть Архилорда убогов? Все казалось выполнимым.

Заревел от боли Гроамх, когда поднявшийся Бивас ударом первого жезла раздробил все шесть рогов Нечестивого Короля. Вторым жезлом он заехал по загривку монстру, и радужный всполох сопроводил удар масконца. У Владыки подкосились лапы, он упал на пол, пища от боли. Не церемонясь, Бивас вскинул оба жезла и с размаху опустил на голову Рогатой крысы. Башка нечисти лопнула, как перезрелый арбуз, не выдержав напора хлещущей из орудий боевого мага энергии.

Ксанс молнией мелькал вокруг Наагарха, и от Тысячехвостой крысы отлетали не только хвосты, но и куски плоти. Ускорившись с помощью Глефы Ярости до такой степени, что, казалось, он находится сразу в пяти местах, Ксанс крутанул посох, и пять октариново-радужных с ярко-синим ободом дисков разрезали убоговскую тварь на пять горизонтальных частей.

Погасшие было пламя и Покров Дайры вспыхнули с новой силой и в магическом и в переносном смысле. Октариновые нити переплелись в Покрове с радужными тенетами, протянувшимися над магичкой из огненной завесы в ее ауру. Огонь и Земля слились в колдовских объятиях, словно давно не видевшиеся любовники. Хватило одного взмаха Яростным Молотом Табула – ярким зеленым пламенем в форме люцернхаммера, – чтобы уничтожить всех «медведей».

Бестия оскалилась и шагнула к попятившейся от нее девочке, выставившей перед собой «медвежонка» как защиту. Лава капала с Молота на пол, прожигая и его, и фундамент, и пласты земли. Ярость Дайры, дополнительно питавшая заклинание, сейчас превращала Молот в страшное оружие, по разрушительной мощи сопоставимое с Великими боевыми заклинаниями.