Флаг над океаном - Дмитрий Светлов Страница 22

Обсудив предстоящее переселение, Сергей договорился о времени. Пароходы освободятся после высадки отрядов на Хоккайдо и Окинаву. Эскадра снялась с якоря и утром следующего дня нашла бухту, где предположительно должен был находиться японский город Саппоро. Калмыки выгружали своих лошадей и маленькими отрядами отправлялись изучать теперь уже свою землю. Сергей наблюдал за выгрузкой паровой лесопилки, когда к нему подошли братья полковники.

— Зачем нам сталеплавильное и кузнечное оборудование?

— На этом острове есть железо и уголь, у твоего брата вообще ничего нет.

— Ну и что?

— Как что? Вы как здесь собираетесь жить? Поблизости никого нет, вам надо торговать с аборигенами и японцами.

— Вы же нас не бросите?

— Нет, конечно, не бросим. Острова нужны России.

— Ты прав, мы должны помогать друг другу, брат выращивает сахарный тростник, я делаю железные изделия.

— Не только сахарный тростник, вы должны делать сахар. Здесь на Хоккайдо хороший лес, что позволит делать дома и лодки.

Выгрузка сопровождалась подробным инструктажем созданию колонии. Высаживался не просто воинский отряд, высаживались люди, которые собирались остаться здесь навсегда.

Четыре броненосца и последний транспорт с переселенцами на Окинаву бросили якорь у самого берега Токийского залива.

— Петр Иванович, а что это копают на берегу? Сергей показал на большую толпу полуголых рабов, которые мотыгами копались у подножья ближайшей сопки. Другая группа рабов относила корзины с землей на прибрежное болото.

— Изяса Акасака решил построить на берегу дома для своих приближенных.

— Делать ему нечего, столько крестьян согнал с полей.

— Это самураи.

— Самураи? Вроде так называют воинов, а не рабов.

— Они и есть воины. Сейчас с Нагоей и Нагано войны нет, он и придумал дело для своих самураев.

Удивляться нечему, картофельно-строительные работы были главной составляющей службы не только в Советской армии. Сергей рассматривал в бинокль берег, пытаясь найти знакомые ориентиры. Но, кроме Фудзиямы, ничего не увидел. Не мудрено, в то время, когда он здесь был, береговой ландшафт полностью скрывался за нагромождением портовых сооружений и городских небоскребов. Сергея всегда смущала перспектива жизни в сорокаэтажных домах.

В Японии жилплощадь измеряется не в квадратных метрах, а в татами. Если у нас люди спрашивают о квартире: «Сколько у тебя квадратных метров?» — то в Японии вопрос для нашего уха звучит комично: «Сколько у тебя татами»? Жилые высотки Токио являются меблированными квартирами. Но убранство квартир казенно-прагматичное, даже спартанское. Рядовые жители города привычно живут в домах, которые, на взгляд Сергея больше напоминают бараки, поставленные на попа. Такие же длинные коридоры с дверьми в одно- и двухкомнатные квартиры. Квартиру можно арендовать на любой срок. Но трогать мебель или коммуникации запрещено. Правила как в гостинице, въехал — уехал, все должно остаться на своих местах. Больше всего Сергея смущали светильники, обычные плоские плафоны, пришурупленые к потолку. Он почему-то считал, что именно офисный вид светильников убивает само понятие домашнего уюта. Список ограничений для жильцов очень большой. В том числе нельзя иметь домашних животных. Не только кошек или собак, нельзя иметь хомячков или птичек. Любое нарушение карается астрономическим штрафом.

В те годы, когда он работал на японскую компанию, его судно регулярно заходило в Токио. Достаточно быстро он сошелся с одной дамой и при каждой возможности ночевал у нее дома. Это дало много неожиданных наблюдений о жизни обычного человека. Сергей навещал квартиру на тридцать седьмом этаже. Напротив окон квартиры стоял дом в тридцать два этажа. Каждое утро и каждый вечер на крышу дома поднимались жильцы. Немного на весь дом — Сергей насчитал примерно двадцать любителей подышать свежим воздухом. Заинтересовавшись неожиданным наблюдением, решил разузнать подробнее о прогулках на крыше. Реальность оказалась простой и понятной. Плотная стена высотных домов практически не пропускала на улицу лучи солнца и свежий воздух. Маленькие скверики были у каждого квартала. Но эти островки зелени размером десять на десять метров никогда не видели солнца. Да и смотрелись они убого на фоне высотных домов. А вот лифт каждого дома предусматривал подъем на крышу. Хочешь в своей жизни увидеть солнце, пожалуйста, заходи в лифт и поднимайся на крышу

Князь Иэяса Акасака не заставил себя ждать. Галера с причудливой крышей и красными шелковыми шторами отошла от причала едва ли не раньше, чем последний корабль бросил свой якорь. Командор Петр Иванович Шлютер прекрасно выполнил поставленную перед ним задачу. Трудно сказать, какие чувства вызвало у японцев демонстративное поведение российских кораблей. Но внимание он привлек, и последовали попытки протеста. Командор все протесты отмел. Корабли сношения с берегом не имеют, а плавать вдоль берега или стоять в бухте на якоре имеет право любой корабль. Будь это простые деревянные парусники, японцы, может быть, и решились на силовые меры. Но огромные стальные корабли с внушительными пушками выглядели достаточно устрашающе. Нахальная демонстрация морской мощи привела к желаемому результату. Сильных могут любить или не любить, но дружить с сильными хотят все.

Галера изящно подошла к борту броненосца «Требовательный». Вскоре князь Иэяса Акасака поднялся на палубу. Сергей сомневался в своей способности говорить на современном японском языке. Как уже успел заметить, в Европе произошла значительная трансформация языка и многих смысловых выражений. Тем не менее решил проверить. Поймут его или нет, будет понятно сразу.

— Рад приветствовать уважаемого гостя на борту моего корабля.

Слова графа Алексеева привели Иэяса Акасака в состояние, близкое к ступору. Князь и сопровождающие его люди замерли буквально на полушаге. Русский начальник говорил с сильным акцентом, но внятно и понятно. Наконец, князь опомнился:

— И я очень рад видеть рядом с собой такого важного господина.

— Прошу следовать в салон, где мы сможем обсудить интересующие нас вопросы.

Все разместились на удобных диванах, выбирая себе место поближе к иллюминаторам. Интересующим вопросом, как и ожидалось, являлось оружие. Князь хотел купить пушки, как можно больше пушек.

Когда Сергей отправлял корабли и давал указания командору Петру Ивановичу Шлютеру, то для продажи подразумевались трофейные пушки. Реальность изменила планы. В Маньчжурии пушек практически не было. Во всех крепостях набралось менее сотни медных гигантов. Именно гигантов, орудия были очень большими. Другим нюансом оказался внешний вид. Они представляли настоящую историческую и художественную ценность. Здесь сочеталось не только литье ювелирной тонкости, но и чеканка. Каждая пушка кроме традиционных дракончиков и львов, имела смысловое панно. Но и это не все. На орудия и лафеты были нанесены иероглифы. Это оказались стихи. Сергей не решился продать трофеи в Японию. Две пушки положили у входа в императорский дворец, остальные отправили в Нижний Новгород, где установят их художественную ценность. Что-то ляжет возле его дворцов. Иные расставят у входа в заводоуправления и банки. Гордое название «Тульский банк оружейников» должно быть оправданно: раз оружейники, то можно похвастаться и трофеями.